(Ты другом мне не был, но мог бы…)
*
Мне хвастать не кем. Мой отец сидел…
А кто не ошибался в прошлом веке?
Но есть ли человечность в человеке,
Когда «за дело» без особых дел?
Мой дом был пуст. Убога пустота.
У Бога пустота – хвала мирянам,
Но выбиваться в люди слишком рьяно -
Особый грех. Но эта нищета….
Когда живешь на днище, – там
Рад разнотравью, горькому бурьЯну,
Дуреешь от амбре, а воздух пряный
Сродни по недомыслию мечтам…
А в письмах фразы и угрозы,
Любовь, заботливая блажь.
Течет на письма макияж…
Там каждому указ последний роздан.
Глагол его – и столп, и страж…
А в письмах грубости коллаж,
Смешной кураж и больно ажж…
«Вы мною еще будете гордиться»…
И окровавленные лица
Мелькают. И ночной вираж,
Посуды битой антураж.
Во сне такое не приснится…
Но не кому тобой гордиться,
И надо было здесь родиться,
Чтобы дойти своим умом
До правды, силы, но остаться
На той ступени, где холоп
Устанет быть в холопьей шкуре?
Но только не в моей натуре
Выть на луну. Она сильна.
Я в платье старом изо льна
Нырну в родник и там омою
Не тело – душу и тебя
Без меры грешного, чужого,
В своем бездействии слепого.
Ты стонешь?
Больно?
Я - любя!