Мужчины сыты, дети сыты, легли собаки подремать,
Когда готовит Хуанита, Бог сходит медленно с ума.
Великолепное буррито (по Петербургски - шаурма)
Уж вечер близится, священник все прозвонил колокола,
Она проветрит помещение, пыль разгоняя по углам,
Небес святые наущенья блюла весь месяц, как могла.
Пока же до седьмого пота супруг возделывал маис,
Она ждала, ждала кого-то, ресницы трепетные вниз
По мексикански опуская. Одной сидеть в дому тоска ей.
Кто искуситель и избранник, кого дороже в мире нет,
Кто приезжал на прошлый праздник на белом в крапинку коне?
Вхлам испугав ее деревню, и всполошив соседних пять,
Ей подарив испанский гребень? Принять посмела, вот напасть.
Влюбленно кто сверкал очами? Перестреляв с десяток кур, исчез с рассветным лучами, забрав с собой ее тоску.
Злой, неухоженный, небритый, в, пропахшем копотью, рванье,
Пропал. А ей варить буррито, вкуснее мир едва ли ел.
О чем вздыхаешь, Хаунита, из церкви в хижину бредя?
Увы, комедии финита, известно загодя, хотя...?
Пусть подозрительно косится и прячет молнии в глазах
Супруг, она тряхнет косицей, поправив гребень в волосах.