Кровавый сорок третий. Бьёт колокол набат.
Поставили фашисты у стенки ровно в ряд
Сто женщин. Их страданьем наслаждаясь,
Фриц взвёл курок, жестоко улыбаясь.
В чём были. Как осинки на ветру,
Они дрожали.
- Я сейчас умру...
От холода, от страха и печали,
Последний в жизни раз они дрожали...
Зловеще закружилось над полем вороньё...
У каждой в жизни что-то отчаянно своё:
Любимые, родные, дорогие...
Переживут ли новости плохие?
Затишье перед смертью... Страдание и блажь...
Отправится на небо невинный экипаж...
В последний раз вдохнув морозный воздух,
Им рано умирать. Молиться - поздно...
Вдруг всполохом горячим в молчание проник
Мальчишки удалого срывающийся крик!
Бежал по снегу он, крича упрямо:
- Не трогайте! Не троньте мою маму!
Он кинулся на немцев, сжимая кулаки.
В агонии и страхе кричал он: - Дураки!
Вы, изверги! Не смейте трогать маму!
По телу полоснуло новым шрамом…
Дробь выстрелов. И кровью пропитан белый снег...
Отправились девчонки на вечный свой ночлег…
Лежит по стенке ровно изящный батальон,
У каждой что-то было отчаянно своё…
Сто душ Господь радушно забрал на небеса,
И мальчик маленький, без устали, упрямо
Шептал, бесстрашно глядя в фашистские глаза:
- Убийцы! Вы ответите за маму!