Говорят, улыбки превращаются в золотую пыль.
А седой демиург, пробкой яркой флакончик закрыв,
Запускает к неловким признаньям шуршащий ковыль,
В темно-синем трико совершая волшебный заплыв.
Он глядит свысока на старания мелких людей,
Но, приметив средь пестрой толпы одиночество лиц,
Подсыпает с флакончика пыль прямо в омут страстей,
А порой оставляет в плетении скучных страниц.
Демиург гладит волосы бледной и строгой луны,
Не боясь разделить тяжесть бремени глупых льстецов.
От бессонницы оды ей кажутся больше нудны,
Чем талмуды трудов философских ее праотцов.
Она фыркнет негромко, ладонью откинув вуаль,
Приподнимется старец, воспрянет во весь его рост.
Обедневших душевно влюбленных ей все-таки, кажется, жаль,
Потому снова тянет игривое солнце за хвост.
Каждой ночью две тени блуждают по звездным путям,
Согревая замерзшие пальцы дыханьем ветров.
Демиург подсыпает улыбки гадающим снам,
А луна громким эхом вторит окончаниям слов.