Подвальный год моих шестидесятых,
один за три, надбавка за износ.
Ни адреса, ни даже адресата,
на том письмe, которое принёс
когда-то почтальон. Возможно, это,
пугающее древней желтизной...
Ночная ваза, мятая газета,
забытые другими, но не мной.
Привет оттуда кисло пахнет цвелью,
узлами под кроватями старух.
А помнишь, как продукты дешевели,
как флаги колотились на ветру...
У бабушки в запасе - спички, мыло,
у мамы - соль, консервы и пшено.
Ломала жизнь, а всё же не сломила,
покуда нам ещё разрешено
гулять по тем же улицам и скверам,
роняя в урны едкие бычки.
Не веруем, хотя всё так же верим,
как верит в силу вырванной чеки
солдат в окопе. Дедовское семя,
подвальный дух, где каждый год за три.
И жизнь - письмо, читаемое всеми,
написанное кем-то изнутри
кому-то, кто снаружи, кто за гранью,
куда и я когда-нибудь сверну.
Подвал. Oкно. Засохшие герани.
Рассказы о войне и про войну.