Глупый странник бежал уже несколько ночей в бесцветной пустыне, ориентируясь по звездам, которые удавалось разглядеть сквозь белеющие заросли падающего снега. Надо отдать ему должное, бежал он с завидным упорством, даже беззаветным фанатизмом. Он как будто бы верил в то, что бежит не зря. Собственно, он и верил, ведь в его уставшей голове и истощенном теле уже не было ни сил, ни живого места, в которое могли бы поместиться хоть какие-то сомнения.
Он бежал и бежал, не тратя времени на отдых. Его разбитые о лёд сапоги уже потихоньку наполнялись кровью со стёртых до костей ног. Если бы вдруг что-то осветило безлюдную ночную пустошь, он с ужасом заметил бы за собой тонкий кровавый след на белоснежном покрывале. Но света всё не было. Любой другой уже бы отчаялся, лег под каким-нибудь огромным дубом и уснул. Страннику же боли было недостаточно, чтобы остановиться. Его движение вперёд было неумолимо.
Он преследовал солнце. Гнался за ним с самых берегов северных морей, а за ним по пятам шло его сумасшествие. Передвигался он исключительно быстро, и за несколько суток ни на минуту не сбавил свой темп. Странник даже не подозревал, что бежит несколько ночей, свет так давно не касался его взмыленного лица с перекошенной от изнурительного забега физиономией. Все эти сутки слились для него в одну невероятную ночь погони за диким северным светилом, которого пока что не было видно на горизонте.
«Но рано или поздно оно появится, уж я его найду», - говорил он себе, не оставляя в своём сознании и мысли об отступлении. «Пусть только появится, я его никогда не отпущу... пусть появится... не отпущу... не отпущу... не отпущу...», - Эхом отдавалось в его сумасбродной голове. Мысли начали путаться, постоянно сокращаясь и упрощаясь в своей форме. Теперь он уже не столько думал, сколько повторял что-то сказанное им же ранее, но забытое под ровным и убаюкивающим скрипом снега.
Наконец, он начал уставать. Ноги стали отниматься окончательно, кашель в груди не давал дышать равномерно и плавно. Темп стал замедляться. Проклятое сердце уже не билось, оно дрожало, с невероятным размахом врезаясь в промёрзшие рёбра бедного путника. Ехидно слипались и глаза, раскрасневшиеся от ветра и бессонницы. Однако, преследование продолжалось.
Так прошли ещё сутки, ровно до тех пор, пока на горизонте не замаячило алое зарево. Вид заката придал сил безумцу, и он, позабыв про свои раны и усталость, стал бежать с удвоенной скоростью. Ничто и никогда не бодрило его прежде так сильно, как это лучезарное видение за стеной холодной темноты.
Он пробежал по заснеженным равнинам ещё половину дня, пока не оказался на берегу розового моря, на котором не было ни единой волны. Солнце, будто бы в ожидании странника, опускалось под лёд нарочито медленно, оставляя тому время искупаться в лучах напоследок. Странник же, будучи совсем без сил, упал на прибрежный снег и не вставал. Через несколько минут он смог поднять голову, вспомнив о том, зачем так долго шёл сквозь недружелюбные вьюги и сугробы. «Неужели отпустил?», - подумал он, и животный страх стал царапать его грудь изнутри. В этот момент раскрасневшееся светило махнуло по ветру своим прощальным лучом и почти в мгновение наступила тьма. Странник больше не встал. «Отпустил...»