Философский Детектив
по мотивам моей Поэмы
«7 апреля 1914 года в Санкт-Петербурге
на улице Гороховой в доме номер два»
Глава 17
Когда Аграфена Яковлевна в сопровождении унтера вышла из кабинета, Иван Ильич ужаснулся: часы показывали начало двенадцатого часа!
Только начало двенадцатого часа утра, а Иван Ильич уже чувствовал себя не просто утомлённым, а обессиленным и измождённым. Перед ним лежала телеграмма, на которую ему надо ответить в начале седьмого вечера, а что отвечать – представлялось весьма туманным.
Да ещё эта необычная для столицы жара!
Муха жужжала около паука, но совсем не собиралась попадаться в его паутину.
Берёзин с сочувствием посмотрел на паука в углу потолка.
«Да, братец,- подумал он,- сегодня мы с тобой до вечера точно будем голодные...»
Неожиданно в кабинет без стука, подобно порыву ветра, влетел поручик Стругов!
Вид у него был взъерошенный, его рука была нАспех перевязана окровавленным бинтом.
Профессиональный нюх штабс-ротмистра сразу же подсказал, это – удача, лёд тронулся, ответ на телеграмму будет и в срок!
Поручик, запыхавшись, не мог сказать ни слова, Иван Ильич решил помочь ему.
- Успокойтесь, батенька, раз Вы в моём кабинете, то за Вами уже никто не гонится, тем более с девятой Рождественской...
- Иван Ильич, а Юзоф на 9-й Рождественской отсутствовал!
- Это почему же?
- Мне доложили, что он со вчерашнего дня он направился на обследование в только что открытую Дорожную клиническую больницу!
- И Вы направились в эту больницу, не посоветовавшись со мной?
- Виноват, господин штабс-ротмистр!
- Ну и что же, батенька, произошло в больнице?
- В регистратуре мне сообщили, что господин Кашинский не только находится у них в отдельной 5-й палате, но и, заплатив немалые деньги наличными, зарезервировал сорок девять койко-мест...
- Сорок девять мест? Я не ослышался?
- Никак нет, господин штабс-ротмистр, сорок девять!
- И Вы опять мне ничего не доложили?
- Виноват, Иван Ильич, исправлюсь!
- Надеюсь, батенька, надеюсь... И что же, Вы вот так запросто, без всякой подготовки пошли в палату к Кашинскому?
- Никак нет! Мы подготовились, надели поверх формы халаты...
- Халаты, говорите?
- Так точно!
- Ну, если надели халаты, то это, конечно, совсем меняет дело... И что же дальше?
- Когда мы пришли в 5-ю палату к Юзофу...
- Надеюсь, поговорили о погоде, расспросили его, как он себя чувствует?
- Никак нет! Чего тянуть-то, я сразу от него потребовал подписать бумагу о Сотрудничестве...
- И что же Кашинский, обрадовался?
- Никак нет! Он отказался подписывать, а я ему сразу напомнил о его Деле десятилетней давности о мошенничестве при игре в бридж, а он, не сможете себе представить, нагло расхохотался, заявив, что это Дело закрыто за недостаточностью улик...
- Да, действительно, батенька, мне всё это сложно представить... И что же дальше?
- Тогда я, в соответствии с разработанным Вами планом, стал говорить о его приятеле по гимназии – Феликсе Дзержинском...
- И это подействовало?
- Ещё как! Кашинский тут же извинился!
Он так разволновался, что попросил разрешения принять лекарство...
- И Вы ему разрешили?
- Конечно, что же плохого в лекарстве! Он налил себе воды, наклонился к тумбочке и стал оттуда, «что-то» доставать, запихивать себе в рот и быстро жевать...
- И это «что-то» было явно не лекарство?
- А Вы откуда знаете, Иван Ильич?
- Уж очень Вы, батенька, образно рассказываете, Вам бы романы писать!
- Правда? А я пробовал! Бывало в Полевой Жандармерии, когда...
- Батенька, извольте продолжать, Вы отняли у Кашинского это «что-то», что он жевал?
- Находящиеся со мной конвоиры попытались это сделать, почти схватили Кашинского, но он...
- Он открыл беглый огонь из спрятанного в халате револьвера!
- Иван Ильич, Вы просто провидец, так оно и было!
- И что же Вы предприняли?
- Мне пришлось достать свой наган и застрелить мерзавца!
- А нельзя было ему выстрелить хотя бы в ногу?
- Виноват, господин штабс-ротмистр! Я растерялся...
Я готов ответить по всей строгости Закона!
- Успокойтесь, Афанасий Фёдорович! Садитесь в кресло...
Штабс-ротмистр налил из графина воды в стакан, и подал его поручику.
Стругов схватил здоровой дрожащей рукой стакан и залпом выпил всю воду.
- А что у Вас, Афанасий Фёдорович, рука забинтована?
- Это ответ Кашинского, пулю мне вынули сразу же в клинике.
Там же я оставил в тяжёлом состоянии одного конвоира, другого – Кашинский убил.
- Афанасий Фёдорович, а что же всё-таки он жевал? Вам удалось это определить?
Стругов поставил пустой стакан, порылся рукой в кармане своей шинели и протянул Берёзину маленький комочек белой бумаги.
- Это всё, что удалось вытащить изо рта мерзавца!
Продолжение следует