Артём рос в любви, был славным-малым,
Любил женщин, всегда помогал им.
Тянул руку, они извивались, как ужи, на его плече.
В кругу сочных, спелых ему становилось скучно.
С рассветом от женщин всегда уходил беззвучно.
Насте, однако, казалось, что не удивить его ничем.
Она больше молчала или краснела.
Так выделялась на фоне смелых.
Заметив ее, в одночасье понял: «Я по-крупному влип».
Слишком быстро толпа сменилась одною
Наивной, верной, любимой женою.
В каждой плавной линии он видел тела ее изгиб.
Три года сытного брака канули в бездну.
Семейный быт стал унылым, пресным,
Всякий тон - сух, взмах руки - предсказуем и хо`лоден.
Его жена - теперь близкий друг, не более.
Допоздна на работе, телефон запоролен.
Теперь он чаще курит один и всё больше голоден.
Настя и рада растопить сердце мужа,
Она его любит, он ей всё еще нужен.
Но не раз натыкалась на звонки от других женщин.
Они молчали томно, бросали трубку.
От каждого звонка становилось жутко.
Точно знала: муж ей не верен, любви всё меньше.
Артём после ночного очередного загула
Избегал жену, говорил, что его продуло,
Утром снова влюблён и весел, будто в медовый месяц.
Готовил на ужин утку, встречал с цветами,
С большой радостью ездил на дачу к маме.
И так каждый раз, пока не встретит новых прелестниц.
Насте дома становится тесно и всё душнее.
Словно толпа женщин хватает ее за шею.
В панике слышит, как в полночь муж возвращается домой.
Без приветствий он слезно целует ее колени,
Она всё простит, пройдут мирных две недели.
А затем их, как гром, разбудит нежданный звонок ночной :
«Я беременна,
милый мой...».