1. Мемнон. 2. Ахиллесова пята. 3. Лук Геракла. 4. Предательство
Гелена. 5. Неоптолем. 6. Кража. 7. Троянский конь. 8. Разгром Трои.
Без умолку безумная девица
Кричала: «Ясно вижу Трою павшей в прах!»
Но ясновидцев – впрочем, как и очевидцев –
Во все века сжигали люди на кострах.
Владимир Высоцкий
1. Мемнон
Был утром стан троянский оживлен:
На помощь подошел союзник новый
Царь эфиопов доблестный Мемнон,
Полк эфиопов с ним к сражениям готовый.
Происхожденья славного Мемнон:
Зарю-богиню называл он мамой,
Его отцом красавец был Титон,
Бессмертный старший брат царя Приама.
Заря в Титона влюблена была,
Когда достиг он совершеннолетья,
И в Эфиопию его перенесла,
Где получил он от богов бессмертье.
Отрадно было сердцу и уму,
И счастливы Титон с Зарею были,
Но боги, дав бессмертие ему,
Дать юность вечную, однако, позабыли
И вот прошли года, и постарел Титон,
И вечноюная Заря ему не рада.
Был Зевс Титоном дряхлым огорчен,
Подунув на него, преобразил в цикаду.
На дереве каком стрекочет он теперь
И над каким кустом или травой летает,
А может, кто и съел – иль птица, или зверь,
Теперь уже никто об этом не узнает.
Такие вот дела водились встарь.
Мемнон, Титона сын, в расцвете лет, однако.
Всех черных эфиопов государь,
Красив он и силен и доблестный рубака.
Его доспехи золотом горят,
По просьбе матери сработаны Гефестом.
Племяннику Приам необычайно рад
И сразу утвердил на гекторово место.
Троянцы все воспрянули душой
И нового приветствуют главкома,
Который им отряд на помощь свой
Привел довольно далеко от дома.
К Ахиллу ж накануне, как во сне,
Фетида мать пришла порой ночною
И говорит: «Ахилл, открылась мне
Та участь, что дана тебе судьбою.
Коль завтра смерть найдет в бою Мемнон,
То следующий будешь ты убитым,
Сражаясь, не стремись туда, где он,
Когда опасность от тебя не скрыта.
Подумай, коль не ты, то уж никто другой
Его осилить точно не сумеет,
Ведь эфиоп силен, и в схватке не с тобой
Он всякого другого одолеет».
Фетида скрылась в темноте ночной,
Ахиллу дав свое предупрежденье.
На землю Трои день пришел другой,
И разгорелось новое сраженье.
Ахилл, однако, бьется далеко
От места, где союзники воюют,
Приходится троянцам нелегко,
Герой уж не одну победу торжествует.
Ведет троян в сраженье царь Мемнон,
Но на другом конце он поля боя
Им не один ахеец умерщвлен,
И где воюет он, там торжествует Троя.
Помчал туда, чтоб греков поддержать
На колеснице Нестор поседелый,
Парис, его увидев, стал пускать
В него свои губительные стрелы.
Он в Нестора, однако, не попал,
Но поразил его коня стрелою,
Другой же конь от страха прочь помчал
И третьего коня повлек с собою.
А Нестор с колесницы свержен был,
Но на ногах удачно удержался.
Когда ж Мемнон к герою подступил,
С ним старый Нестор доблестно сражался.
Но стал и уставать, провоевавши час,
И Антилох пришел к нему заслоном.
Он старика-отца от верной смерти спас,
Но сам за это был убит Мемноном.
Увидев то, Ахилл не утерпел,
Он и Патрокл дружили с Антилохом,
Теперь и Антилох не уцелел,
Не отомстить за друга будет плохо.
На колеснице вихрем он помчал
Туда, где видел торжество Мемнона,
Короткий бой. Мемнон на землю пал.
Остались вновь трояне без главкома.
2. Ахиллесова пята
Когда Мемнона умертвил герой,
Парису было грустно и тревожно.
В Ахилла стал он целиться стрелой,
Хотя и знал, что дело безнадежно.
Он был уже стрелу готов пустить,
Чтоб во врага летела непреклонно,
Но кто-то стал на лук ему давить
Взглянул он и увидел Аполлона.
«Пониже целься, чтоб в пяту попасть, –
Бог Аполлон такую дал наводку, –
Поскольку у Ахилла эта часть
Не проходила стиксообработку,
Его младенцем в Стикс купала мать
За ногу правую держа перед собою,
И надобно туда теперь стрелять,
Где не омыт он стиксовой водою».
Парису дорог был совет такой,
И в цель летит стрела с ужасной силой.
Ахиллу, будто пулей разрывной,
Лодыжку напрочь всю разворотило.
На землю он упал и дух свой испустил,
И тут же началось сражение большое.
Аякс Большой троянцев тьму убил,
Но тела унести он им не дал героя.
А Одиссей весь натиск отбивал,
Когда Аякс Ахилла нес из схватки,
Автомедону тело передал,
Чтобы увез и положил в палатке.
Потом смотрели боги с облаков,
Как смертные друг друга убивали,
И зрелище, достойное богов,
Нектаром без закуски запивали.
На следующий день объявлен был антракт,
Чтобы немного боги поскучали
И с нетерпеньем ждали новый акт,
Пока герои мертвых погребали.
Особо был почтён Ахилл-герой:
Закончили обряд, устроив состязанье
Ахилла в честь, на них Аякс Большой
Победу одержал в копьеметаньи,
А в беге Диомед всех прочих побеждал,
Напомнив им о скоростях Ахилла,
Но в споре колесниц Эвмел преобладал,
Из лука Тевкр стрелял и самым точным был он.
Оружье и доспех Ахилла решено
В награду передать тому из всех героев,
Кем более других врагов умервщлено,
Кто доблестнее был других в последнем бое.
За эту честь Аякс и Одиссей,
Когда уже другие отступили,
Вели горячий спор. О доблести своей
Они судить троянцев пригласили,
Которые пытались в том бою
С собою унести Ахилла тело,
Но в плен попали на беду свою
Их только трое в схватке уцелело.
Трояне Одиссея предпочли,
Который натиск их сдержал во время боя.
Ахейцы это мнение учли
И выдали доспех торжественно герою.
Но так Аякс Большой обижен этим был,
Что у него рассудок помутился,
Упав на меч, его в себя вонзил
И бездыханный на землю свалился.
Был Агамемнон очень раздражен
Сказал, не хороните как героя:
Аякса труп не на костре сожжен,
А был положен в гроб – единственный под Троей.
Ахейцы были все удручены,
Послали, видно, боги им проклятье –
Мертвы наимощнейшие мужи,
Ахилл, затем Аякс – двоюродные братья.
3. Лук Геракла
Калханта призвав, Агамемнон суров.
«Зачем ты не спросишь, – сказал, – у богов,
Когда наши кончатся беды,
Что нужно для нашей победы?
Богам, может, жертвы какие принесть?
Ведь лет уже десять без толку мы здесь!
Коль будешь и дальше лениться,
То должность твоя упразднится».
В ответ прорицатель ему возразил:
«Да разве я мало богов вопросил!
К моей превеликой печали
Они мне ответ не давали.
И только сегодня стал милостив Зевс
И я получил объясненье с небес:
Затем наша сила иссякла,
Что здесь мы без лука Геракла.
Владеет тем луком герой Филоктет,
Уж десять Тенедосом правит он лет,
Давно уже он не болеет
И жизни от сытой полнеет.
Отцу его лук сам Геракл подарил
За то, что на небо его проводил,
И как Филоктет к нам прибудет,
То лук тот удачу добудет».
Зовет Агамемнон Итаки царя
И в путь посылает, ему говоря:
«Коль хочешь приблизить победу,
Скорей поезжай на Тенедос».
Отплыл Одиссей на своем корабле
И вот уже на тенедосской земле
Стоит и людей вопрошает:
«Где здесь Филоктет проживает?»
«Ах, наш губернатор, – сказали они, –
Боялся опять пострадать от змеи
Поэтому здесь не остался,
На Лемнос он жить перебрался.
Охотится там он на зайцев давно,
Продукты отвозим ему и вино
В большой позолоченной фляге,
А также на подпись бумаги».
И вновь Одиссей на своем корабле,
Несут его волны к лемносской земле,
И там на зеленой опушке
Красивую видит избушку.
В избушке встречает его Филоктет
Упитан, здоров и неплохо одет.
Он ладит охотничьи снасти
И молвит прибывшему: «Здрасте!»
Приветливо встреченный им Одиссей
Отведал с дороги с зайчатиной щей
И вдруг сообщает герою
Приказ, чтоб явился под Трою.
Сказал Филоктет, он бы рад всей душой,
Да только, к несчастью, он очень больной:
И слабость, и ночью не спится,
И всё та змея ему снится.
«Я вижу, печальная участь твоя, –
В ответ Одиссей, – Агамемнону я
Скажу про твою невозможность
Вершить столь тяжелую должность.
Ведь он бы хотел, если силы найдешь
И с луком Геракла на Трою придешь,
Тебе бы отдать в награжденье
Тенедос совсем во владенье».
Сказал Филоктет: «Пусть не очень могу,
Но слабость ужасную превозмогу,
Хоть жизнь моя стала тревожна,
Я все совершу, что возможно».
Асклепия-бога был сын Махаон,
К тому же главврач был премного учен.
К нему Филоктет обратился,
Как только под Трою явился.
И вот Махаон свои руки простер,
Прилежно провел медицинский осмотр,
Сказал: одевайся, свободен.
И чиркнул: для службы пригоден.
Наутро пошел Филоктет воевать,
Что-что, а из лука умел он стрелять:
И вот, пристрелявшись немного,
Дырявит Париса он в ногу.
Царевича тут же домой унесли
Лечили беднягу, чем только могли,
Но видят, царевич бледнеет
И жар у него все сильнее.
Хирург свое веское слово сказал:
«Знать, стрел Филоктет в чистоте не держал,
Теперь ощущаю я скептис,
Поскольку ужаснейший сепсис.
Хотя пустяковая рана была,
Но очень она засориться смогла.
Микробы набрались обильно,
Теперь медицина бессильна!
Однако, есть зна’харка близко одна,
Травой и молитвою лечит она,
В деревне всегда проживает
И сепсис весьма исцеляет».
И вот на носилках Париса несут
И в дом его вносят, а в доме уют,
Энона сидит у окошка
И гладит пушистую кошку.
«Зачем ты явился, – сказала, – ко мне?
Лечится иди к своей новой жене.
Моих ли способностей хватит,
Чтоб вылечить зевсова зятя!».
И с этим Париса уносят домой,
И в Трое окончил он путь свой земной.
Энона об этом узнала,
Повесившись, жить перестала.
По этому поводу надо сказать,
Что логику женскую трудно понять,
Кому-то, быть может, несложно,
А мне так совсем невозможно.
4. Предательство Гелена
Три сына погибли, печален Приам,
В душе неотвязная дума,
Но просьбы свои прерывает к богам,
Очнувшись от страшного шума.
В окошко Приам поглядел из дворца:
Под дубом, что рос среди луга,
Гелен, Деифоб – два его молодца
Усердно колотят друг друга.
Он стражу зовет: «Повязать и ко мне!»
И вот вопрошает сурово:
«Аль мало вам драки на этой войне –
Друг друга прикончить готовы?
Подобного впредь я не видывал чтоб,
И так уж в Аиде три сына!
А ну-ка, давай отвечай, Деифоб.
Какая раздора причина?»
«Отец мой, – в ответ Деифоб говорит, –
Поскольку Парис был в сраженьи убит,
То должен я взять по закону,
Елену Прекрасную в жены.
Себя я считаю ее женихом,
А брат мой Гелен так и вьется кругом,
Что день, то ей дарит цветочки
И на ухо шепчет стишочки».
«Что можешь на это ты нам возразить?» –
Приам вопрошает Гелена.
«А то, мой отец, что не худо спросить,
Кого пожелает Елена.
И как бы она не решила, клянусь,
Решению этому я подчинюсь.
Пусть скажет Елена нам слово,
Кого она выбрать готова».
«Ах, сын мой, она из полсотни мужей
Себе Менелая избрала,
А чем это кончилось, вспомни скорей, –
Сама от него и сбежала.
Нет, прав Деифоб: наш таков левират*,
Чтоб старший имел предпочтение брат,
И пусть он берет по закону
Елену Прекрасную в жены».
Был очень обижен Гелен на отца
И утром однажды собрался,
Ни с кем не простившись, ушел из дворца
И в сельскую местность подался,
Он больше придворную жизнь не ведет,
В глуши деревенской спокойно живет,
Работает он козопасом
И козьим питается мясом.
А Троя успешно колотит врагов,
На солнце оружье сверкает.
И греческий вождь Агамемнон суров
Калханта опять призывает:
«Как видишь, Калхант, среди бранных тревог
Нам лук от Геракла не очень помог.
Когда ж наши кончатся беды,
Что нужно для нашей победы?»
Калхант отвечает: «К нам милостив Зевс
И нашей победы желает.
Вчера получил указанье с небес
О том, кто сокрытое знает.
Обиделся нынче Гелен на отца,
В деревню ушел из родного дворца,
Он скажет заветных три слова,
И наша победа готова».
За поиски взялся герой Одиссей,
Свой путь он направил по селам
И принца, сыскав за четырнадцать дней,
Пленил и представил главкому.
Испуган Гелен, он стоит и дрожит.
И вот Агамемнон ему говорит,
Что с ним ничего не случится,
Коль воле богов покорится.
Ведь он, Агамемнон, богов вопросил:
Что Трою теперь сохраняет,
И жертвы принес, и ответ получил:
Гелен три оракула знает.
«Ты должен сказать, это боги велят,
Какие оракулы Трою хранят.
И помни, тебя в нашей власти
Подвергнуть допросу с пристрастьем».
Гелен отвечал: «Чтобы в Трою войти,
Вы Пелопса** кости должны привезти,
Еще вам не может быть счастья
Без сына Ахилла участья.
И третье: есть в Трое святыня одна,
Находится в храме Афины она,
То статуя в портике слева
Паллады – воинственной девы***.
Подруга Афины когда умерла,
То в горе ужасном богиня была,
Палладой себя называла
И девы портрет изваяла.
Палладием эту святыню зовем,
Хранит она Трою и ночью и днем.
Пока она там – непреложно,
Что Трою вам взять невозможно».
______________________
* Левират – обычай многих древних народов: вдова передавалась старшему из неженатых братьев покойного мужа.
** Пелопс – дед Агамемнона, по имени которого назван полуостров Пелопоннес. Его кости хранились в ларце в склепе при храме Артемиды и считались святыней.
*** Статуя была из дерева и покрыта эгидой (козьей шкурой). Как утверждает Аполлодор, она представляла фигуру, высотой в три локтя, стоящую на сомкнутых ногах, держащую в одной руке прялку, а в другой – копье.
5. Неоптолем
Гонцы – на корабль и помчались туда,
Где Пелопса кости хранились,
Там храм Артемиды стоял у пруда,
Жрецы Артемиде молилсь.
И вот из Эллады в ларце расписном
Доставлены кости под Трою,
А там Агамемнон в венце золотом
Зовет Одиссея героя.
На Скирос его посылает главком,
Привезть чтобы Неоптолема,
А тот, почесавши в затылке своем,
Ему говорит откровенно:
«Навряд ли отпустит его Ликомед,
Ведь малый еще неразумный». –
«А ты убеди, – он услышал в ответ, –
Ведь ты ж, говорят, хитроумный».
На быстром своем Одиссей корабле
Спешит по волнам к Ликомеду,
Приветливый царь на скиросской земле
Посла приглашает к обеду.
Там царские яства и льется вино
И радостно царь объясняет:
Всех дочек он замуж повыдал давно,
Наследник и внук подрастает.
И вот Одиссей увидал молодца,
Дивился, на отрока глядя,
И силища как у Ахилла-отца,
А ростом со взрослого дядю.
«Тебе, – говорит он, – придутся под стать
Доспехи Ахилла героя,
Смогу их я тут же тебе передать,
Когда ты прибудешь под Трою».
«Куда ему в Трою, – сказал Ликомед, –
Зачем соблазняешь напрасно?
Ребенку всего лишь одиннадцать лет,
А в Трое довольно опасно».
Но деду немедленно внук возразил,
Такое сказав ему слово:
«Поеду я, дед, потому что решил,
Что дело закончу отцово».
И дедушке внука пришлось отпускать,
Раз хочет он бранной потехи.
Вот так сын Ахилла пошел воевать,
Надевши отцовы доспехи.
В сраженьях троянцев он тьму убивал,
Троянец прознал его силу,
На поле завидевши, прочь удирал,
Как раньше бежал от Ахилла.
В то время был в Мизии царь Эврипил
(Отец его Телеф скончался),
И царь этот войско в поход снарядил,
На помощь Приаму собрался.
Приама-троянца он дедушкой звал.
Поскольку Лаодика-мама,
Была, как об этом я дважды сказал,
Законною дочкой Приама.
На поле троянском сражение шло,
Когда это свежее войско
Троянцам внезапно на помощь пришло
И стало сражаться геройски.
Когда уже греков прижала совсем,
Мизийцев ужасная сила,
Тогда с мирмидонцами Неоптолем
Пробился к царю Эврипилу
И Телефа сына мечом уложил,
Сработанным богом Гефестом,
Закончил свой путь на земле Эврипил,
В Аиде теперь ему место.
Мизийцы же, тело царя подхватив,
Укрылись за стенами Трои,
А греки ликуют, врага победив,
И песню слагают герою.
Трояне же после в печали большой
Засели за стенами дружно,
Когда вызывали их греки на бой,
Кричали: «Нам это не нужно».
6. Кража
Трояне за крепкой стеною сидят,
Затишье настало под Троей,
Но царь Агамемнон затишью не рад,
Зовет Одиссея героя,
Ему говорит: «Чтобы в Трою попасть,
Нам надо оттуда Палладий украсть,
Пока же он там – непреложно,
Что Трою нам взять невозможно.
Кто ж, кроме тебя может взяться за труд,
Дано тебе это в наследство:
Твой прадед Гермес, коли слухи не врут,
Коров воровал с малолетства*».
«Чтоб в Трою проникнуть, – сказал Одиссей, –
Не хватит, боюсь, хитроумности всей».
И взяв Диомеда с собою,
Пошел по окрестностям Трои.
И в чаще лесной, что на склоне горы,
Трубу углядели герои,
Из каменной той вытекали дыры,
Все сточные воды от Трои.
Не здорово пахнет – такая напасть!
Но в Трою, однако, здесь можно попасть,
Хоть каждый с трудом протолкнется,
Запачкаться, видно, придется.
Ближайшею ночью навстречу судьбе
Герои вперед продвигались,
Немалое время ползли по трубе
И в город заснувший пробрались.
По городу тихо крадутся потом,
Мечи наготове у них под плащом,
И Трои пройдя половину,
Приблизились к храму Афины.
Незваные гости к богине затем,
Заходят решительно оба.
А надо сказать, с храмом рядом совсем
Уютный дворец Деифоба,
Елена вздыхала печально во сне
(Супруг караулил в ту ночь на стене),
Как вдруг до Елены Прекрасной
Доносится запах ужасный.
Елена проснулась. На улице мгла.
Откуда ненастье такое?
На улицу вышла и к храму прошла,
Там видит, орудуют двое:
Снимают Палладий с подставки своей.
Елена глядит – перед ней Одиссей
И тут же с ним друг его верный,
И запах от них этот скверный.
Герои, завидев Елену в дверях
На миг истуканами встали,
Пронзил их доселе неведомый страх:
Коль крикнет, вернутся едва ли.
Сказал Одиссей ей галантно: «Мадам,
С тех пор, как когда-то мы сватались к вам,
Уж двадцать годов пробежало,
А ваша краса не увяла».
Елена промолвила: «Можно спросить,
Палладий вы что ж собирались
По той же дороге отсюда тащить,
Которой вы в Трою прокрались?
Боюсь, аромат он получит как раз
Такой же, который несется от вас.
Подумайте: вам это надо,
Обидеть Афину-Палладу?»
Хоть доблесть друзей неизменна всегда
И наши герои сражались,
Не ведая страха в бою никогда,
Но гнева богини боялись.
«Что делать, Елена. Коль в лагерь придем,
Так в жертву Афине быка принесем, –
Сказал Одиссей ей в тревоге. –
Не знаем другой мы дороги».
Елена, пошарив в углу у дверей,
Веревку оттуда достала
Длиною не меньше как в двадцать локтей
И снова героям сказала:
«Идите за мной, вас к стене провожу,
На стену подымитесь, где укажу.
Там можно при вашей сноровке
Спуститься по этой веревке».
Елену доро'гой спросил Одиссей:
«Как вышло, что нам помогаешь?
Тебе мы обязаны жизнью своей.
Какую награду желаешь?»
«Награды от вас не прошу никакой,
Я в Спарту хочу возвратиться домой.
Муж, коего мне навязали,
Париса заменит едва ли.
Главкому скажите, что вам помогла,
Когда мне вернуться придется,
Троянской полиции вас не сдала,
Надеюсь, мне это зачтется.
Как только вы в лагерь прибудете свой,
В проливе обмойтесь проточной водой,
Прощайте, успешно сражайтесь,
Но гнева богов опасайтесь».
_____________________
*В третьем гомеровском гимне утверждается, что Гермес, будучи еще младенцем, украл коров у Аполлона. По этой причине античные воры считали Гермеса своим покровителем. Сын бога Гермеса Автолик является отцом Антиклеи, матери Одиссея, поэтому Гермес – прадед Одиссея.
7. Троянский конь
Ахейский главком Агамемнон суров,
Военный совет созывает,
Без длинных речей и приветственных слов
Калханта при всех вопрошает:
«Скажи нам, кудесник, любимец богов,
Когда, наконец, одолеем врагов,
Когда наши кончатся беды,
Что нужно для нашей победы?
Мы делали все, что ты нам говорил,
А в город не можем прорваться.
Наш враг на засов все ворота закрыл
И с нами не хочет сражаться.
Я ходом подземным направил отряд,
Но ход замурован, а рядом плакат:
За кражу Палладия, воры,
Пойдете в Аид без разбора.
Напал на людей из-за этого страх,
Все гнева Афины боятся.
Солдаты, узнавши о наших делах,
Желают домой подаваться».
Калхант отвечает: «Печальная весть!
Афине быка нужно в жертву принесть.
Как только сожжем мы скотину,
Гнев сменит на милость Афина». –
«Раз жертва такая Афине нужна,
Мы это, конечно, устроим,
Да только, боюсь, не откроет она
Ворота нам города Трои.
Затем и созвал я военный совет,
Чтоб кто-нибудь дал мне сегодня ответ:
Коль враг не желает сражаться,
Как сможем мы в город ворваться».
«Придумал я средство, – сказал Одиссей, –
Коня изготовит большого
Из дерева пусть инженер наш Эпей,
Внутри непременно пустого».
Должны поместиться там тридцать мужей».
Главком отвечал: «Хорошо, Одиссей,
Дела наши нынче не сладки,
Зато поиграем в лошадки».
Эпей не терял ни единого дня
И на ночь засел за работу,
К утру’ был чертеж изготовлен коня
И проведены все расчеты.
Проект Одиссею представил он свой,
Сказал Одиссей, покачав головой:
«Твой конь и прекрасен и прочен,
Но ножки короткие очень».
И снова засел за работу Эпей,
Проект им прилежно исправлен,
Наутро был с документацией всей
Опять Одиссею представлен.
«Вот это, что надо, – сказал Одиссей, –
И внутренность больше, и ноги длинней:
Пусть враг хоть на цыпочки встанет,
До брюха копьем не достанет».
Деревья-гиганты на Иде-горе
Повалены на заготовки.
Как нам утверждал де Бальзак Оноре,
Не терпит талант мелочевки.
Пилили, строгали не месяц, не два,
Эпей был процессу всему голова,
А сборку он выполнил лично
И конь изготовлен отличный.
Стремянку приставивши, тридцать мужей,
Поднявшись, внутри разместились,
Последним забрался герой Одиссей,
И лестницу внутрь затащили,
Задраили наглухо люк за собой.
А прочие греки ночною порой
Суда свои в воду скатили
И прочь по проливу отплыли.
К Тенедосу-острову шли корабли,
С собой увозили Палладий
Достигли они тенедо’сской земли
И встали на якорь в засаде.
Когда над землею поднялся рассвет,
Взглянули трояне – противника нет,
Палатки пустые тоскливо
Чернеют на фоне пролива.
Исчезли с троянской земли корабли,
А с ними и враг окаянный
И видят трояне: в туманной дали
Огромнейший конь деревянный.
К нему подошли, с изумленьем глядят,
Читают к коню прикрепленный плакат:
«ДОМОЙ ОТПРАВЛЯЕМСЯ НЫНЕ
И ДАР ОСТАВЛЯЕМ АФИНЕ».
Трояне ликуют – бежал супостат,
Забудет про Трою навечно.
«А что же нам делать с конем?» – говорят.
«Тащить его в город, конечно,
И к храму Афины доставить как раз.
Афина получит подарок от нас
И к нам благосклонна пребудет,
Судейство Париса забудет».
Опутать канатами зверя спешат
Где нужно, катки подложили
Впряглось мужиков эдак сто пятьдесят
И в город коня притащили
И вдруг им Кассандра навстречу бежит,
Ругается очень и громко кричит:
«Вы что же совсем очумели
Там сжечь, где нашли, не сумели».
Один из троянцев тогда говорит:
«Чего-то царевна в тревоге». –
«Да полно, она завсегда так вопит –
Не дали ей разума боги».
Но жрец Посейдона, морского царя,
Сказал: «Раскричалась царевна не зря!
Опасная эта скотинка –
Внутри ее, чую, начинка».
К троянцам пророк обратился потом
С полезным советом, гласящим
Не верить нигде, никогда и ни в чем
Данайцам, дары приносящим.
И тем заключил свою мудрую речь,
Коня непременно-де следует сжечь.
Возможно, что так бы и сталось,
Но Гера-богиня вмешалась.
Она сотворила огромнейших змей,
Те мигом пролив переплыли,
Обвивши жреца и его сыновей,
У всех на глазах придушили.
Потом уползли от троянской земли
Той самой дорогой, какою пришли.
Сказали троянцы в тревоге:
«Знать, речь не одобрили боги».
И так рассудивши, Афине коня
Немедля они посвятили,
И праздник большой в честь победного дня
На всех площадях учинили.
Бойцы вспоминали минувшие дни
И битвы, где вместе сражались они.
Наелись, троянцы, напились,
Где пили, там спать повалились.
8. Разгром Трои
Обильно жертвы принеся богам,
Трояне спят, сомкнувши крепко очи,
Не слышно им как под покровом ночи
Вернулся флот к троянским берегам,
Как в брюхе конском двери отворили
И лестница на землю проползла,
И кто в коне сидел, повыходили
Чтобы троянцам сделать много зла.
К воротам устремившись, видят там
Без задних ног вповалку спит охрана,
Отпраздновав победу слишком рано, –
Не суждено проснуться сторожам.
На стены греки лезут и скорей
Засовы прочь, ворота отпирают,
А те, что появились с кораблей,
Потоком бурным в город протекают.
Сначала меч тяжелый тех достал,
Кто, захмелев, домой не смог добраться,
Где пировал, там привелось остаться,
Убиты все, кто под столами спал.
Герои новых жертв себе хотят,
Мечи в руках их жалости не знают,
Как птицы хищные, по городу кружат,
Врываются в дома и спящих убивают.
Неоптолем, ахиллов сорванец,
Как видно, засиделся в конском чреве,
Троянцев убивал в великом гневе
И с мирмидонцами атаковал дворец.
Там от дверей до Зевса алтаря
Прошла его кровавая дорога,
Увидел он троянского царя,
И не спасла царя защита бога.
А Менелай в дом Деифоба вел
Троянской крови жаждущих спартанцев,
Дом разгромив, убили всех троянцев,
Сам Деифоб от смерти не ушел.
Троянок все же Менелай щадил,
Но ни одна не избежала плена,
И, наконец, светлицу отворил,
Где пряталась Прекрасная Елена.
Ее спартанцы к кораблям ведут,
Микенцы ж там с кровавыми мечами
Кричат: «Побить изменницу камнями!»
И тащат к Агамемнону на суд.
«Вы, кажется мне, спятили вконец, –
Сказал им царь, – потом добавил строго, –
«Вы что, не знаете, кто у нее отец!
Уймитесь и побойтесь Зевса-бога.
И знайте, Одиссею помогла
Она тогда, когда победы ради
Он с Диомедом добывал Палладий,
И тем на Трою гибель навлекла».
Услыша эту речь, микенцы разошлись
И снова занялись убийством и разбоем.
Троянцев тысячи в ту пору полегли,
В войне не знали жалости герои.
Аякс-локриец влез к Афине в храм,
Кассандра там к богине припадала
И статую ее рукою обнимала,
Но нечестивец был Аякс и хам,
Он с девой плохо поступил тогда,
И говорят (не знаю, я там не был),
Что даже статуя от гнева и стыда
Взор отвела и устремила к небу.
Кассандра же в слезах такую речь ведет:
«Богиня не простит тебе обиду,
Ей все я расскажу, и ты в свою Локриду
Не возвратишься, знаю наперёд».
А греки продолжали сеять страх
И всех почти троянцев перебили,
Энея же, однако, пропустили
С отцом Анхизом на его плечах,
А с ним дарданцев всех, кто уцелел
И в этой бойне не были убиты.
Ведь с мамою Энея Афродитой
Никто из греков ссорится не смел.
Когда затихло все, ахейцы поделить
Добычу знатную и пленниц были рады.
Велел главком себе определить
Кассандру, как почетную награду,
Когда богам всем жертвы принесли,
И город запылал, со всех концов зажженный,
Явился вдруг Калхант неугомонный
И не пустил людей на корабли.
Он объявил: «Афина впала в гнев
Из-за Аякса, наглеца и хама,
Дерзает он не чтить богини храма
И в храме у нее бесчестит дев».
Ахейцы, возмущением горя,
Аякса чуть на месте не убили,
Но все-таки локрийца пощадили,
Прибегшего к защите алтаря.
Афине снова жертву принесли,
Чтобы богиня больше не сердилась
Калхант сказал, когда быка сожгли,
Сменила-де Афина гнев на милость.
И вот уже герои по волнам
Плывут к родным Эллады берегам.
http://www.stihi.ru/2018/12/09/3536