Этот ветер охаживал пятки вождя папуасов,
а затем удивлённые лица убитых детей,
ворошил мураву на могилах и белых, и красных,
а затем вылетал из мечети – святого святей.
Этот ветер лизал Фукусиму и, морду запачкав,
умывался снегами Памира и водами Чу.
Я глотаю его, как собака глотает подачку,
потому что иначе не пробовал, и не хочу,
а придётся, и скоро. Но только одно между нами
из моих подземелий уйдёт на твои этажи.
Я оставлю тебе этот ветер, напоминаньем
о тебе же, глотающей смерть, чтоб жить.