100-летию Великой Октябрьськой Социалистической революции посвящается
Рабы и чистый воздух
Поэма-памфлет
— У Вас продається чисте повітря?
-- Воздух продан. Остался славянский шкаф и никелированная кровать. Возьмите воздухоочиститель, бренд из Китая.
— У бліндажі зручно?
-- Как в сказке!
— Нам щось європейське, для Кабміну, пробачте, каміну. Так, любий?
-- Могу предложить старинный багор из Бристоля. Клеймо! Череп. Кости. Прикольно?
— Яка гарна коцюба! В погонах не соромно користуватись. Відвезіть, сержанте, до летовища. Та очисник повітря також.
--- Дорогая! Шампанское, торт, шоколад?
— Мені краще пива. Дивись, Баварське!
-- Оболонского разлива по накладной…
— Так я й кажу. Українське, своє, рідне!
-- А может водочки? Грибочки. «Немирофф» — «Хлебни даром». Насчёт «Столичной», сами понимаете…
— Ми, українці, своєрідні, бо скрізь порозуміємось!
По мотивам телевизионной рекламы
* * *
«Почём твой воздух, Гриць?». «Не знаю, пьешь Ивану?
Моїй хатинці з краю завжди в селі стоять».
«Тянули ж бурлаки на Волге баржу спьяну».
«Реве та й стогне Дніпр от кого, як узнать?»
* * *
Забвели, кто рабам открыл конюшен двери.
В семнадцатом не Авгий призвал навоз убрать.
В повітря свіже Гриць теперь уже не верит,
Ивану чистый воздух неймётся продавать.
У них теперь Конгресс с правительством на связи,
Помеха жирным Ленин, а Сталин их страшит.
Майдан коптил рабов, согласно спецзаказу,
Теперь таким, как Сеня к корыту путь открыт.
Представьте, что Дантон, французский пэр свободы,
Кричал бы, пулю-дуру желаю в узкий лоб.
Копчёный кролик — лгун, трусливой он породы,
Добравшись до моркови, кроли не ищут гроб.
* * *
Опять в завале стойла, помещик — вновь хозяин.
Молиться кучер Путин с кнутом в руках зовёт.
На барже от Москвы до самых до окраин
Родной стране широкой бурлак навоз везёт.
А рядом у соседей в Донецком Колизее
Разборкам гладиаторов когда конец придёт?
Бандера травит Власова — здесь воздух тяжелее,
Полтавский раб рязанского трезубцем ржавым бьёт.
А тот ему, полтавскому, за что хохол воюешь?
За баксы, як и ты, кацапские дела.
Живёшь в стране свободной, а воздухом торгуешь?
Яка країна вільная, це лавка для села!
Они и в Минске воздух испортить планы строят.
Напрасно, Лукашенко — испытанный боец.
Но если вновь запьют на сельской сходке трое,
И Белой вряд ли выжить, и Руссии конец!
Низвержен Ленинград «историкам» на милость,
Забыли в Петербурге, как Гений рабство сверг.
Пустилась мразь искать в архивах справедливость,
Смирись с Калининградом, сражённый Кёнигсберг!
Зачем мятежный город нарёкся Петроградом,
Молчат, затылки чешут кулацкие сынки.
Не голод, вас свихнул, бомбёжки и блокада,
Вы сами, ленинградцы, сплели себе венки.
Не только на Неве, смиренья нет на Волге.
Там дым ещё клубится, горящих танков чад.
Отцов помянем, Путин, но вспомни сын о долге,
Верни бесславным внукам Победный Сталинград.
Историки-лакеи не пишут правды строки.
У них «А судьи, кто?» сам Чацкий — граф спросил.
Брехня, що хліб, тягнувши, гноїли тягнибоки,
То Сталин в закрома мешки с зерном тащил.
Дымя на глобус трубкой, с утра диктатор правил.
К обеду вслух троцкистам читал роман «Разгром».
Как голодом морить инструкцию составил,
Направив в Украину за ужином притом.
Барак рабов проветрим — скандальное начало.
Не в радость жёлто-синей и НАТО вопреки
Вернулся Севастополь. У русского причала
Целебный воздух Крыма вдыхают моряки.
Его не купишь в Риме, Париже и Берлине.
А нюхать — сколько хочешь, пардон, но только зад.
В Европу возвращайтесь, на вашу батьківщину,
Рабы там в дефиците, как триста лет назад.
А кто, Иван, ещё поганит воздух чистый,
Донецкий раб-вассал, Ахметов, трубы в ряд?
Ответ, как эксклюзив, с гумна приходит быстро,
Четыреста холуев в парламенте пердят.
Теперь среди учёных нет прежнего сомненья —
Причастна Украина, для всех секрета нет.
От газов слуг народа в глобальном потепленьи
Исходит парниковый губительный эффект.
В масс-медиа, искусстве, кафе и магазинах
Стоит подвальный воздух незнаек-крепаков.
Они в судах засели, вахлак в министрах ныне.
Аваков, полицмейстер, подельник бандюков.
Не много лет старлей на штурмана училась,
На грудь она в окопе чуть больше приняла.
С презентом «Хлібний дар» к противнику свалилась,
Из плена Надя в Страсбург «Столичную» взяла.
Крутой Катюшин берег. С землёю под ногтями
Учёный, ректор, дочка Амосова она.
Ой, доктор, доктор, сердце! А деньги, деньги с Вами?
Пусты в подвалах полки, а в бочках нет и дна.
Намёк услышав, сердце больное не смолчало,
Давно, мадам, Вы пьёте дешёвое вино?
На нарах солнца нет, оно искрит в бокале.
Не кайтесь, врежьте в погреб с решёткою окно!
* * *
Дождались диктатуры села и брудных гривен,
У класса селюков партийный есть девиз:
«Цвети, купи-продай тире спекулятивный
Под властью олигархов воров капитализм!»
А Власть Советов кроют — в Европу не пускали,
Рабу хотя бы справку, бежать всегда готов.
Вести бычка на случку к колхозной тёлке знали,
Был Сталин прав, не надо ни виз, ни паспортов.
Отшибло, как на шару квартиры получали,
Когда валили в город и прямо на завод.
По будням гнали брак, потом в село мотали,
Петух и в выходные поёт и кур толчёт.
Рабочий люд — в ларьки, а класс послали нафиг.
Селюк, не носит в генах способность бастовать.
В Брюссель Премьер летит и с ним скользящий график
Последние заводы ворюгам распродать.
Майданники* не гнут задаром свои спины.
Откуда к воровству неистовая страсть?
Лингвисты изучили созвучье «украина»,
Оно от слова древнего, смотри словарь, «украсть».
«Не красть!», гудел майдан. Дельцы сообразили,
Не только чистый воздух заручен прибыль дать.
Проветрив Раду, трубы нардепы проложили
Интимный газ транзитом в Европу продавать.
Продаст с яиц навар, варенье сварят — пенку,
Кондитер-маркетолог, «Коровок» пастушок.
Вас в детстве звали Пьер, у деток, Порошенко,
Исчез из шоколада какао-порошок.
Огонь по вражьим фильмам, минировать дороги!
УПА зашевелилась агрессору в ответ.
Ай, Моська, знать, сильна, что лает. Слон в тревоге,
Ни армии, ни фильмов, узрел, у Моськи нет.
Послали тявку вдаль, по-русски, не навязчиво,
Не в лучшие места, там жизнь не шоколад.
Мычит «Коровок» стадо о помощи просящее,
Мы ще не вмерли, Путін, пришли бычка нам, сват.
* * *
Чего же хочет раб, конфет или свободы,
Живя в стране рабов, хотите правду знать?
Бесспорный постулат непознанной природы:
Мечтает раб и сам рабов владельцем стать.
Добавим, не Спартак, с ног сбитый не восстанет.
А мир среди неравных — рабов позорный вклад.
Как в Древнем Риме рядом мирились Кнут и Пряник,
Так терпят в Украине друг друга Шок и Лад.
Рабам и невдомёк искать освобожденья.
Барыгу славит Бог, а Хам у них — Герой!
От нищенства, как в песне, добьёмся избавленья ,
Но только если собственной с оружием рукой.
* * *
НацРада** крест несёт правдивого вещанья,
Таким названьем секту дворо;вых нарекли.
Не выдержав с Востока тлетворного влиянья,
Затлев, партнёры Запада к террору перешли.
Сектантов тяготил Орфей Литвы Чюрлёнис,
За что каналы русских велели отключить.
Рабам смотреть лишь секс — нажмите кнопку «Тонис»,
Рекламу алкоголя Минздраву поручить!
На гумусе взросли в команде элитарной,
Отсюда сексуальный в эфире аппетит.
Запрет дышать рабам — проект гуманитарный,
Качают спёртый воздух, топор на нём висит.
В составе сборной кгомик, потдомнок Илиенко.
В Крыму «Прощайте, голуби!» предатель папа снял.
«Лети, сынок, на Запад и сядь на четвереньки»,
Легко же ты окраску, хохлатый, поменял.
Диверсиям нет счёту, осушены каналы,
Надев сутану, пастор все шлюзы перекрыл.
Турчинов, ирригатор в правительстве профанов,
От Крымского он тоже заслонку опустил.
И «Страшное ТэВэ»*** с весёлыми финалами,
И «Кто есть кто»**** прикрыли, рабам не дав узнать.
Продюсерам таким бездарными каналами
Бомжей и пьяных нации по мусоркам пугать!
* * *
Какой-то странный воздух в стенах Верховной рады,
Душок желанья руку там Геббельсу пожать.
Хотят гигантов русских не просто скуки ради,
Толстого, Даля, Репина сожжению предать.
Но Горького дебилам не сжечь и не повесить.
Трибуна Маяковского им просто не понять.
А Райкин, гранд, поведал, что в солнечной Одессе
Им жопуручку тёти Сони придётся целовать.
В селе и на шедевры кастрюли бабки ставят.
Вас полки, Яворивский, и в городе не ждут.
Любимый пёс скулит, а кот на двор желает,
Когда при них хозяина писателем зовут.
В забвеньи имя Гоголя — Микола, помнишь, Плюшкин?
Рабы! Шевченко знали? Не хочет знать он вас!
Не сыщешь в лавке пиво с торговой маркой «Пушкин».
«Тарасом» собакевичи назвали хлебный квас.
Пивной замыслив путч, спешит Нищук к обеду.
Не жмись, министр культуры, Баварского проси.
Блакитно-жовтый луч направь на Мать-Победу,
Фужер пивка родного Хромому поднеси.
Попам сошло с небес, — святоши пьют не пиво, —
Не портить в храме воздух и мзду за ладан брать.
Филёра***** Филарета в штаб НАТО пригласили
В рок-группе капелланов кадилом в такт махать.
Залили пивом рты. Тортами «Буратино»
Кондитер кормит до;сыта доверчивых рабов
Пиши, Кличко, Указ сменить Базару имя,
Назвав, «Майдан чудес Державы дураков».
Посмешища реформ и сытый раб не хочет.
Всемирный банк не даром кредиты раздаёт.
Давай декоммунизм — бывалый люд хохочет,
И в шесть утра на кухнях предсмертный гимн поёт.
А кроль, король тарифов, и он же Сеня Первый,
В Америку к Шиншилле повадился летать.
Не тратьте, Яйценюк, из Госрезерва сперму,
Вам счётчик на мошонку пришёл черёд вживлять.
Тебя же, Петр Непервый, за ложь платить заставить,
Расценки — выше крыши, бумажником тряхни.
Два счётчика в кредит на твой язык поставить
С тарифом для английско-украинской брехни.
Заплатит и за фабрику, у Маркса спёр, не кается.
И «Ленинскую Кузню» — в хозяйстве гиблом брешь.
За кражу и разбой, примета есть, появится
Размером с круглый торт монашеская плешь.
Вояжами без виз в Европу нищих манит.
Бахвалит чуждый Запад, хулит родной Восток.
Измена — тяжкий грех, но Судный день настанет.
Вердикт Тараса Бульбы — усвоенный урок.
Изменников простили, узнал бы Сталин это,
Коварство крымских ханов пророка в дрожь берёт.
Не лги простым татарам Чубаров с минарета,
Попомнит Айвазовский — Девятый вал идёт!
А как же вас судить, побрейся, лысый Кролик,
В Лукьяновку****** надолго придётся всё же сесть.
Не то Майдан без дыма туземцы вмиг устроят,
Чтоб с яйцами сырым как Кука в джунглях съесть.
Костлявый? К бурлакам, в артель худого сплавят.
Прикажут уши к барже бечёвкой привязать.
Багром пожарным смаху иудушку направят
В потёмках плешью Пьера фарватер освещать.
* * *
Другой премьер, потолще, в доверии народа
Такой чело под пулю не станет подставлять.
В моче ищите сахар у Гройсмана Володи,
Опять нам жизнь несладкую придётся коротать.
На сахар — да, на воздух не трать, Матвей, усилий.
Мешок его рискуешь, вещая, получить.
Как колокол звонит у Гробсмана фамилия,
По ком же, Ганапольский, извольте сообщить?!
Великому к лицу цитировать Конфуция,
И нос на редкость малый, и пейсы не висят.
И слуги, мудрецы, противники коррупции,
Но крестиков не носят, чтят Будду, говорят.
Чернеет красный крест бесплатной медицины,
Зелёный яд качают из чаши со змеёй.
Когда протянешь ноги задолго до кончины,
Хватай творца руками, тащи его с собой!
За пазухой у Бога министры и нардепы.
Полтавский бой забыла беснующая рать.
И снова при Петре угрюмый лик Мазепы.
Не хочет Карл в Стокгольме его на службу брать.
Ему б рабыни ласку, чтоб дочки сельских ванек
Могли солдат из НАТО в борделях развлекать.
Кличко тогда «Майдан» заменит на «Майданек»,
Виагру будет узник капралам продавать.
Ещё раз про любовь крольчихам похотливым.
Святое чувство к людям дала природа мать.
Прикольно в век Мазепы наследникам блудливым
Сезонный акт ушастых любовью называть.
Одесса-героиня, смой, кровь на тротуарах,
Припудри перед встречей поблекшее лицо.
Явился губернатор — «Привоз» узнал фигляра,
В Тбилиси галстук съел он, из Киева Кацо.
С такими как Михо все памятники свалим.
И Пушкина мы грохнем, и Дюка Ришелье.
«Раасстрэл ему нэ казн», сказал бы Коба Сталин.
«Трусы зааставим кушат с саалатом Аливье!»
Вандала суть — утеха, бессмысленно гадливый
За то, что папа вор, а дед служил в Эс-Эс.
Не сломлен гордый Щорс, Ватутин славит Киев,
На страже в Запорожье — Советский ДнепроГЭС!
Комдив погиб в атаке от роду в девятнадцать.
УПА мстит командарму, не боги, жаль, врачи.
Но бронзовых героев нельзя принудить сдаться.
С улыбкою приветствует вас Гитлер, палачи.
Взметнулись руки, «Хайль!». Под гром аплодисментов
Закон РейхсРадой принят советский брэнд крушить.
Логично, Канцлер, Вас, пока Вы в президентах,
С советскою печатью диплома враз лишить.
Прижучить возместить на неуча затраты.
И в Бункере импичмент вандалу объявить.
Сослать учиться в Лондон в канун столетней Даты
Повторно без конвоя, — там Маркса не свалить.
Опомнится Москва — гранитный Карл на месте,
Лишь только потемнела седая борода.
Здесь тёмный вихрь враждебный пронёсся в злобной мести.
Гранит разрушить можно, марксизма — никогда!
На барже украинской, вернее, бригантине,
Зовёт Весёлый Роджер «Торгуй, круши и грабь!».
Висит бурлак на рее, нет юбки у рабыни,
Сэр Флинт страной штурвалит — пиратским стал корабль.
«Реве та й стогне Дніпр» — Тарас сверстал картину.
С такою флибустьерам в Европу не войти.
Но можно влезть по льготе, воздал её царь сыну,
Иван, прозвали Грозный, найдет петлю в пути.
* * *
Емеля сдал Россию. По щучьему веленью
Заплатишь и за бакен, к причалу не пристать.
Холоп теперь барышник с помещичьим владеньем,
Присвоил барин прорубь желанья исполнять.
Умолкли соловьи, малиновки где пенье,
Куда ты удалилась земная благодать?
Пират, владелец яхты, там мать твоя в деревне.
Вали туда на барже — дай городу дышать!
Страну, где взяв штурвал, рулит рабочий стойкий,
Философ из Сорбонны утопией назвал.
Победе в сорок пятом, и в космосе, и в спорте,
Фантастике, профессор, весь мир рукоплескал.
* * *
Добродий скажет, щёлкает, пером предвзят к крестьянам.
Проснись, Иван, и пой, не бойся, навпаки.
Вставайте, долго спите, достойные селяне,
Торгуют вашей совестью в навозе селюки.
Поэт не борзописец, шагал прямой дорогой,
А сын на ломти смутой порезанной страны.
Не струсил и не предал, покой нашёл в тревоге.
Он русский украинец с восточной стороны.
Молвой не оклеветан, не падший он от мести.
За чистый воздух милость на бой его звала.
Он тоже их невольник, но только пленник чести.
За что ж его Россия так подло предала?
* * *
В покоях Украины любовный дух витает.
С Гарантами, торгуясь, наложница спала.
Заблудшая крестьянка на паперти узнает,
Как много дурней в муках бездумно родила.
С монетой байстрюкам Европа молвит Wenig*******!
Арабы воздух портят, а с клонами как жить?
Но выход всё же есть — с рабами грязных денег
В Донецком Колизее гвардейцами служить.
А трусишь, гладиатор, в террариум отсадим.
Не вы ль, рабы, к свободе ползучих привели?
Король, смотри, не голый, на праздничном параде
За четверть века строем к расплате приползли.
Не бог и не герой, не царь от них избавит.
Стальной крючок на взводе отцовского ружья.
Когда змея в атаке, в упор в неё стреляют.
Брезгливость и презренье — вот пули для тебя.
Взгляни в последний раз на алчных рук творенье,
Природы увяданье, крах светлой красоты.
Бессмертный Гений с нами, развеем мглу виденья,
Стань смерчем, чистый воздух пленительной мечты!
* * *
«Грицько, продал ли воздух?». «Звичайно, ціну знаю,
Не хочу я навозом в селі завжди дишать».
«Да ну?» «Продам і хату, у Київ ось тікаю,
Мені там краще пивом з тортами торговать.»
01.08.2017
Киев
___________________
* — Майданник, майданщик — мошенник, шастающий по рынку (В. Даль)
** — НацРада — национальный совет по телевидению и радиовещанию Украины
*** — «Страшное ТэВэ» — название канала Российского телевидения
**** — «Кто есть кто» — название канала Российского телевидения
***** — Филёр «фр.Fileyr» — сыщик, агент тайной полиции
****** — Лукьяновка — народное название Лукьяновской тюрьмы в Киеве
******* — Wenig (нем) — хватит, довольно