проводами оголёнными
в мышцах нервы пролегли;
чуткой лошадью встревожены,
барбиталами стреножены
беспокойные пути.
в марте до верху наполнены
свежей талою водой,
под рубахой сердце дёргают
электрической рукой.
от печали до уныния
обжигающий глоток,
в час полуночного бдения
догорает фитилёк;
на насесте подоконника
упираюсь лбом в стекло,
в пледе сладкого безумия,
что наброшен на покойника,
прячу старое лицо.