Под белой усну я тряпицей
накинутой грешной рукой,
в раю позабытой гробницы,
и в маске кровавой, босой.
Но скину я ту плащаницу,
под небо взлетая искрой,
стоглавою стану я птицей,
склюю мир изгрешно-земной.
Водою, льдом, пламенем литься
над полем, людскою рекой
я буду, им резать всем лица
стальною и жаркой грозой.
Убийцам всем мстя, колесницей
луга истопчу, верша бой.
Отец бунтаря убоится...
Тут рухнет сон пламенный мой...