Когда октябрь утратил связи с небом,
Обские опустели берега,
И первым припорошенная снегом
Уже дремала древняя тайга –
Я «отстрелялся» выспренней картечью
И, может быть, немного сгоряча
Нечаянно тебе назначил встречу
Под благородной сенью кедрача.
Плечо к плечу мы шли по узкой тропке
Куда-то вверх по берегу реки,
И были безрассудны так и робки
В тиши лесной хрустящие шаги;
И мир окрест лежал, непредсказуем,
В подлунной и манящей красоте;
Зудел комар как заведённый зуммер,
Очнулся вдруг и замер в высоте.
«Эй, дуралей, ты нам не делай нервы!
Ищи дупло для спячки, сумасброд», –
Рассыпал я сомнительные перлы
Перед букашкой словно серебро.
Потом запел. Чувствительные звуки
Зачали зависть у немых теней…
И тут сплелись в порыве наши руки:
Сперва – несмело, после – горячей.
Затем раздался твой, такой негромкий,
Призывный голос: «Только погляди…»
Я угадал в едва заметной кромке,
Как новый день рождался впереди,
И было так торжественно, спокойно…
А рядом с нами, будто важный чин,
Пред окоёмом, как перед иконой,
Молился одинокий кедр в ночи.
Ещё мгновенье – и над Обью дивной
Уже пылала алая заря!
Туманы – как церковные кадила,
И мы… втроём… стоим у алтаря,
Как иноки, покорно и печально…
Свидетели – седые берега,
Что нас с тобой однажды обвенчала
На первый снег сибирская тайга.