Я, «поэтом» называемый тобою,
что-то сделать прозаически-бессилен,
и лечу над Позолоченной Ордою,
по старинке именуемой Россией.
Громыхаю, не последний и не первый,
и мелькают, подрезая на обгоне,
миллионы укротителей фанеры –
кто повыше, кто пониже, кто покойник.
А внизу такие россыпи сусала,
что влюбляешься в дороги с дураками –
заведёшь свою фанерную осанну,
и воссядешь на двухмесячном стакане.
Можно всё и даже больше, тако яко
отгундяет все грехи мои владыка,
если, что ни провожание – «Славянка»,
если, что ни воцарение – Ходынка.