Зажигалочной искрой впотьмах обожгу себе палец.
И заноют лопатки в преддверии ожогов иных.
И дымок поплывет как туманный воздушный скиталец,
Что осыпется сажей на легких твоих кружевных.
Этот миф будет через столетье бездумно пролистан.
Опаленною раной на небе вспухает заря.
И последний окурок ("Какие?" "Некрепкие, Winston")
Ляжет в тающий снег, освещаемый мглой фонаря.
Мое имя уже не раздастся ни в чьем эпилоге.
Но останутся пеплом в ладонях следы этих лет.
Не смотри мне в глаза, когда я рассмеюсь на пороге,
Как смеялся Икар, выходя в неизбежный рассвет.