В углу сарая паутины сеть,
Натянутая туго в полумраке -
Объятья, неминуемая смерть,
Простёрла вширь беспечному зеваке:
В щели, меж брёвен, на ночлег,
Мухуй укрылся вечером с устатку,
Утешившись отсутствием коллег,
Зевнул, и лёг, поджал под брюхо лапки...
Во сне, он видел грозного Быка,
Сгонявшего с крестца его собратьев,
Охлёстывая спину и бока,
Метлой хвоста, напрасно силы тратя...
В обители сарая тишина,
Роняют курицы лишь бомбочки помёта,
С насеста вниз, в зобы набив зерна,
Желудкам, чтобы в ночь была работа.
Корова, жвачку понемногу отрыгнув,
О зубы трёт её шершавым языком,
За монотонностью занятия уснув,
В лепёшки превращает сена ком.
И выделенный сероводород,
Под потолком скопившись, лезет в щели,
От вони, часто, некоторых рвёт,
Иные, жор лишь сдерживают еле.
Забрезжил чуть в отдушине рассвет,
Мухуй проснулся лапки потирая,
И утренний исправив туалет,
Встал на крыло, носясь внутри сарая.
Не ведал он, что ждёт его беда,
Нельзя без эхолота в полумраке,
Соваться по углам - сюда, туда,
Куда носы не тычут и собаки...
Уткнувшись с лёту в паутины тетиву,
Он в гамаке, как будто, очутился,
Над ним Паук, седую головУ,
Склонил, и чем-то острым тут же впился.
Запеленав добычу как дитя,
Рокировался кривоногий восвояси...
Все, чувством пренебрегшие, локтя,
Рискуют в той же оказаться ипостаси.