Мысли вслух
Философские разности
Мои сочинения
Всё просто и обыкновенно. Так и задумывалось. Если на географической карте поставить ножку циркуля на кружочек Оренбурга и с радиусом в тысячу километров провести круг, то на очерченной территории найдутся десятки, сотни, а то и тысячи подобных судеб и историй. Сотни тысяч человек узнают в них себя, своих родных и близких. В том и смысл, чтобы показать, как жили простые люди, «серая масса» со средними способностями, в смутные времена. Для вершителей истории «быдло». А, в общем, народ. Из совокупности судеб всех, в него входящих, пишется история государств. И наши потомки будут судить о нашем времени не по биографиям выдающихся личностей, вернее, не только по ним, а и по подобным простым историям, если таковые будут сохранены. Как картины бытового жанра Оноре Домье и Габриеля Метсю. Современники смотрели на них почти равнодушно, а сейчас ни один мало-мальски значимый этнографический, исторический или технический музей, ни одна исследовательская или познавательная публикация о времени и месте, в которых они жили, не обходятся без их картин.
Реплика передаче «Эхо Москвы»
Митингующие на улицах Москвы отчасти правы, когда кричат: «Русские - в Рязань, татары - в Казань». Этим Москва сразу показывает, что она не Россия, а её народонаселение – не русские. Они - московиты. И прав Сан Саныч Пикуленко в том, что москвичам не подходит на автомобилях аббревиатура «РУС». Правильно, «РУС» - деревняк. А вот «МОС» - это да. Сразу видно - МОСьки, то бишь московиты. Сброд со всех углов страны, которому глубоко наплевать, как там, за МКАДом. Главное, чтобы это «быдло» пошустрее шавалилось, вкусно кормило да хорошо одевало дорогую и любимую Московию. А уж правительство позаботится, чтобы в столицах спокойно жилось. А то вдруг ненароком задумаются живущие в них, что Москва уже давно не сердце России, а саркома на её теле, которая разбросала свои щупальцы-метастазы по этому телу и высасывает последние соки, себе и ей на погибель.
Новый год
Ненавижу праздники. Из года в год ты неизбежно втянут в бесконечную круговерть застолий и выпивок. А если ты к тому же ещё и любитель хорошо выпить и вкусно закусить, устоять от них практически невозможно. И тут главное - вовремя выползти из этого полуобморочного состояния, когда организм в опасной зоне пограничного состояния и на грани возможного терпения, в физическом и психологическом смысле. Как говорит моя жена, а она женщина мудрая: «Белочка вас ещё не посетила, но глюки вы уже поймали». Это она о психологически комфортном состоянии души, когда тебе всё до лампочки и тебе нравится «тащиться». Про физическое и говорить нечего. Ничего не хочется, страшно из этого выходить, дабы не нанести себе, любимому, физической ломки выхода организма из состояния полного отравления алкоголем. А тут глюкнул малёха, и жизнь налаживается. Но если перетерпел, то после этого организм, подвергнутый временной добровольной пытке, как будто вновь народился. И мозги после периода ничегонедумания просветлели. Всё как с белого листа, мысли так и прут. Куда-то хочется бежать, что-то хочется делать.
Русский и немец
Ich liebe deutschen, ich liebe Deutschland. Думаю, что когда-то русский и немец были одним человеком. Бог посмотрел на такое совершенство, покачал головой и произнёс: «Хлопот не оберёшься». Взял в руки свой божественный меч и разрубил, не глядя, своё творение пополам. Но немец уже тогда был немцем, т.е. практичным. Он вобрал в себя педантичность, трудолюбие и стремление к хорошей жизни. Но и русскому кое-что досталось, в том числе особенная склонность пофилософствовать и поумничать. Но немец сразу поставил вопрос ребром: «Я самый, самый лучший». «Ха, - ответил русский, - зато у меня особенный путь развития». И стали они жить поживать да ума наживать. Но с самого первого момента раздельного существования они ревниво следили друг за другом. И если один в чём-то преуспевал, второй старался подставить ему подножку и опередить. Ходили друг на друга войнами, били один другого, а лавры побед пожинали другие. Потом немцы вывели из теологических размышлений теорию коммунизма. Подумали - подумали, что с этим делать и подсунули идею русским. А русские заглотили поданное и, в противовес (как будто) гению теоретического коммунизма, родили гения-практика, который и воплотил идею в жизнь в отдельно взятой стране. Больше желающих не нашлось, но своим экспериментом русские достигли успехов и поставили в остальном мире всё с ног на голову. И тут немцы родили себе диктатора, а у русских он уже был готов, свой, доморощенный, с окраины империи, не любивший ни страну, ни её народ, который был для него чужим. Диктатор-узурпатор, но отец народа. Они друг друга с немецким властелином стоили. И устроили светопреставление в виде истребления народов, своих и чужих, кто больше. А потом столкнули всех лбами. Русские победили, да победы не ощутили. Немцы проиграли, были унижены, но из ямы, в которую их сбросила история, выбрались. А смотрящие со стороны и загребающие жар чужими руками стали жить ещё лучше и красивее. И так к этому привыкли, что теперь весь мир ставят на дыбы, лишь бы сохранить статус-кво. Как бы русским и немцам поумнеть и идти параллельным курсом, тихо и мирно, если уж им предначертано всегда быть пусть не вместе, но рядом. Объединить их Бог, конечно, не объединит, у него и так хлопот хватает. Но он милостив и за всё пережитое, очень надеюсь, оставит их в мире. Они это выстрадали.
Реплика кавказскому радио
От русской женщины на русской земле рождается и вырастает только русский. Кавказцы это знают и даже не особо пытаются исправить. Даже если кавказец увезёт семью на родину, мать всё равно вырастит детей русскими. К тому же их, чужаков, там никто не ждёт. А если кавказец привезёт жену и детей в Россию с родины, они тоже станут русскими, хоть для этого никто и пальцем не шевельнёт. Тем более их родившиеся в России дети вырастут русскими. Не без национального налёта, конечно, но русскими. Такова уж русская земля. А приезжающие кавказцы народ породистый, они генофонд не испортят. Они быстро заводят семьи (пусть и вторые, гражданские, оставляя на родине первые, законные), бизнес, главенствуют в русской культуре, литературе и искусстве, с чем русские благосклонно мирятся, реагируя лишь на особо резкие проявления экстремизма. А кавказцы плачутся, что их притесняют, что не мешает основной их массе пренебрежительно относиться к русским и русской культуре. Интересно, где бы я был, если бы приехал в кавказскую республику, вёл бы успешный бизнес, женился на местной женщине, родил детей и вместе с тем пренебрежительно относился бы к народу и его обычаям. Я думаю, меня бы долго искали. А если бы и нашли, то только с помощью интернациональной телепрограммы «Жди меня». Но никак не полиции. А кавказцы в России живут и благоденствуют. Здесь они думают по-русски и говорят хорошие слова для русских ушей. Но когда уезжают домой и надевают бурку, черкеску и папаху, сразу превращаются в кавказцев. А если уж берут в руки автомат, то русским мало не кажется и Боже всех нас упаси от этого.
На похороны друга
Как сказал кто-то из великих: «Смерть – высшая справедливость. Она уравнивает всех». И действительно, опускают на один уровень, с пустыми руками. Ну, последний прикид малость разный, да гробы, прозванными в народе "гламурными шкатулками". Зло, конечно, но вточь. А по большому счёту все равны. Только память, которую человек оставляет о себе, да его деяния на этой грешной земле отличаются. А что там, за последней точкой отсчёта, никто не знает. Як кажуть хохлы: «In jeder sein, aber und in jeder fur sein», что в вольном переводе на немецкий звучит так: «Каждому - своё и каждому - за своё». «Смерть не имеет отношения ни к мёртвым, ни к живым – одних уж нет, а других она не касается» (Цицерон).
Космосовит
Во время референдума я голосовал против сохранения Советского Союза. Причина? Не мог простить жителям республик пренебрежительного отношения к русским. Впрочем, какой я русский. Вот мои дети чисто русские. Если верить историкам, теснимые на север восточные славяне смешались с финно-угорской группой народов, вобрали в себя всех бежавших от всякого гнёта на великие свободные просторы и образовали русскую нацию. Жена у меня мордовка – финно-угорская народность, отец – потомок переселенцев с Полтавщины, а мама - казачка. Так что дети у меня чистейшие русские. А я советский. А если точнее – совок. Потому что определение «советский» подразумевает под собой полную приверженность советскому строю. А наше поколение думало одно, говорило другое, делало третье, тянулось к четвёртому. Совки, одним словом. Поэтому мне одинаково комфортно везде, где ступала нога русского или советского. Мне есть о чём душевно поговорить хоть с коряком, хоть с поляком и с финном, и с грузином. Если мы сядем за стол да разольём по рюмашкам бутылочку, они все будут ругать русских и говорить, что те испортили их народам историю, а значит во всех их бедах и виноваты. Первым начнёт поляк. Он вспомнит и раздел Речи Посполитой, и Катынь. Забудет, что название Царство Польское и язык сохранились только на той части Польши, которая входила в Российскую империю. И что когда русские ещё не освободились от крепостного права, у них уже была конституция и своя почтовая марка. А почему-то к немцам и австрийцам у поляков никаких претензий. Я как-то в разговоре спросил одного представителя этой славной нации: «Слушай, вы что, не можете нам простить, что говорите по-польски, а не по-немецки?». Он оскорбился. Я бы тоже оскорбился. Но тогда пусть объяснит, почему виноваты только русские. Я ведь не вспоминаю, что при любом удобном случае они воевали против нас в коалиции с любыми претендентами на нашу землю. Если бы не патологическая ненависть Гитлера к славянам, неизвестно, как бы всё повернулось и в последнюю страшную войну. Я ведь не напоминаю об этом. Мне нравится польский язык. Я уважаю поляков за то, что они на два фронта в боях держались дольше, чем французы на один. И они по праву должны были присутствовать в ложе победителей, даже хотя бы потому, что их потери тоже исчислялись миллионами. Но не мы их забыли. И только благодаря советской делегации поляки имеют нынешние границы своего государства и выход к морю. Вот финны. Они тоже в претензии, но ведь не винят во всех своих невзгодах русских. В сороковом нащёлкали Советскому Союзу по носу и не кичатся этим. По выражению одного из своих президентов: «Зачем делать резкие движения, когда лежишь под брюхом у медведя». Поэтому, учитывая, что у меня жена финно-угорка, а у него нордический, выдержанный характер, мы с ним лучше тяпнем по рюмахе да сальцом закусим. И грузина в компанию возьмём, его хвалёной чачи попробуем. Но не будем говорить ему, что хоть с буряка, хоть из винограда, шадым он и в Африке шадым. Обидится, не приведи Господь. Тоже будет ругаться и говорить, что мы колонизаторы и их всегда притесняли. Забудет, конечно, времена, когда грузинские цари своих детей соседям в заложники отдавали в знак своей лояльности. Короче, у всех мы виноваты, даже у коряков. Ругать только они меня будут по свойски, как соседа по даче. Потому что русские никогда, по большому счёту, не тянули одеяло на себя. Правда, пытались накрыться вместе со всеми и многими одним коммунистическим покрывалом, так ещё надо подумать, кто от этого больше пострадал. Не сказать, чтобы я горд от мысли, скольким народам Россия подарила государственность, но когда веду умственный подсчёт, удивляюсь. Я думаю, что мало в мире найдётся стран с таким приличным счётом. Поэтому мне комфортно среди всего этого люда. Я, конечно, не космополит, а, скорее, космосовит, со всеми отсюда вытекающими, но этого не стыжусь.
Курение и женщина
В России курящая женщина производит довольно-таки жалкое впечатление. Она курит не для красоты и некрасиво. Она курит по необходимости. За углом, в подворотне, за остановкой, на ходу. Когда я, проходя, встречаю за магазином группу молоденьких продавщиц, жадно заглатывающих дым, так торопливо, что и между собой пощебетать некогда, всегда говорю:
- Девчонки, не торопитесь, танки ещё далеко.
- Какие танки, - не понимают меня.
- Да те, под которые с гранатой кидаться надо. В фильме матрос, перед тем, как двинуться навстречу гибели, делает последнюю затяжку и передаёт окурок товарищу.
- А-а, - в основном смущённо протягивают молодушки.
Рядом с домом школа, на перемене малолетки выскакивают из рассадника культуры и собираются под окном на лавочке затянуться дымком. Сплошной мат, на заводе такого не услышишь. И интимные новости с подробностями,- «СпидИнфо» отдыхает.
Не хочешь, но поневоле всё слышишь в распахнутое окно.
При выходе делаю замечание:
- Девчонки, да не курите вы. Ведь от вас потом только зелёные обезьянки родятся.
- А кто рожать собирается? Нам это не грозит, - с хохотом, зачастую сдобренным похабщиной.
- Родите, куда вы денетесь. А когда с маленьким по больницам намотаетесь, каждую сигаретку вспомните. Не признаетесь себе, конечно, что виной больного сердечка и слабых лёгких ребёночка эта сигарета, но легче вам от того не будет. Начнёте сбор средств по телевизору.
Примолкают. Может и задумаются.
Начать, особенно за компанию, понта ради, легко, а отучиться практически невозможно. Вот и живут рядом с нами курящие возрастные и стареющие женщины, украдкой (или в открытую) тянущие табачный дымок. А потом зажёвывающие и запрыскивающие каждую проглоченную, в основном дешёвую, сигарету жевательной резинкой или нейтрализующей запах аэрозолью. Кому же приятно, когда от женщины разит, как из пепельницы.
И аз воздам …
Пресса и телевидение с маниакальным упорством выливают на нас информацию об убиенных, выброшенных на мороз и на мусорную свалку младенцах. Орск, Оренбург. Деревня, город. Лето, зима. Мы не исключение ни во времени, ни в пространстве. СМИ пестрят описанием подобных случаев в благополучной Европе, в передовой Америке. Тарас Григорьевич Шевченко в повести «Наймичка» отрешённо и почти бесстрастно описывает, как обманутая гусаром дивчина после рождения ребёнка в овине в беспамятстве несёт его далеко в поле, руками выкапывает яму и, свалив в неё ещё живое дитя, засыпает землёй. Что было на сердце у великого украинского поэта, когда писал он эти строки, только Богу ведомо. Всё от безысходности. Но разве можно оправдать безысходностью, нищетой и горем этот ужас. Люди перестали бояться греха. Их не страшит следующая за содеянным ответственность, которая неминуема. За всё воздастся. Ладно, если по заслугам виновному. А если последующим за ним поколениям…
Спорная необходимость
Выгодно обсуждать и осуждать усопших. Можно любой факт передёрнуть, напраслину возвести. Или выдернуть цитату из контекста и мусолить, смаковать сказанное для удовлетворения собственной умственности: «Смотрите, какой я одарённый, могу и признанную величину клюнуть». Пукнули, развели круги над водой и получили удовольствие от собственного величия, оракулы вы наши всех мастей, должностей и способностей. Я не большой поборник Солженицина, но когда откровениями бьют по человеку, мне не очень по себе. Обвинения в том, что был на привилегированном положении в заключении - вообще кощунство. Человек-зека. Многим сейчас хочется пригладить рождение этого слова. И заключенный конармеец, и чуть ли не зашифрованный красноармеец. А всё просто. Зека – это заключённый концлагеря. Их родитель, конечно, не Троцкий. Он позаимствовал это творение у более «цивилизованной» нации - у англичан, изобретших концлагеря во времена англо-бурских войн. Но именно Троцкий распространил их массово и повсеместно во времена гражданской войны в России. Да так и прижил по стране для содержания инакомыслящих и профилактики потенциальных противников и непротивников советского режима. В тридцать втором году уже не было в стране Троцкого, да и Гитлер не пришёл к тому времени к власти, а моего деда осудили на пять лет концлагерей, выполняя великую доктрину пламенного революционера по расказачиванию населения страны. Повезло тем, кого осудили на три-четыре года, они успели выйти. А конец срока отсидки моего деда упал на тридцать седьмой, и он пошёл за компанию при массовых репрессиях. А тех, которые вышли, потом подобрали, если они не скрылись с семьями в Средней Азии или на великих стройках социализма. Так что Солженицын достаточно вкусил лагерной баланды и тюремного хлеба. Моя мама-лагерница называла его «тюкарь». «Если смять кусок в ладонях, человека таким катышем убить можно», - грустно говорила она. По этой причине до кончины не любила чёрный хлеб. Хотя, истины ради сказать, были некоторые нюансы. Двоюродная бабушка проведывала мужа в лагере, действующем при строительстве Волго-Донского канала. Приехала с двумя малолетними детьми, да и оставила их на попечение отца на полтора года. Так как житие в лагере в тридцать третьем, при волжской рыбе и рабочем пайке, было завиднее, чем дома в колхозе.
Поражаюсь, когда обвиняют писателя в прохладном отношении к лагерному труду. Хочется спросить: «Господа, вы прикалываетесь, или вы действительно …, ну, считаете, что лагерники должны были ударно, с энтузиазмом, трудиться на великих стройках социализма, а штрафники убеждённо умирать со словами: «За Сталина!». Думаю, если эти люди что-то и построили или написали, или опрокинули врага при штурме, то только по убеждению, что Россия – это нечто большее, чем российское государство. Солженицын, Окуджава, Шаламов, Зиновьев и другие писали правдивые слова именно для страны, с желанием более лучшей доли для отечества и его многострадального народа, о существовании которого государство зачастую вспоминает только в тяжёлую годину. Так что давайте не будем клеймить позором там, где не за что позорить, а отдадим должное людям за то, что они имели смелость и мужество высказываться в те времена, когда многие шептали об этом только на собственной кухне, да и то среди тех, кому прошептать было относительно безопасно.
Казачья кровь
Я - казачьих корней. Но я категорически против идеализации казаков и казачества. Ещё немного - они запрыгают у нас по степям и весям, как Чингачгуки. А это были воины-хлебопашцы. Оплот царя и отечества. Особое, а точнее сказать, обособленное сословие. Каста. Казаки никогда не ставили себя вровень с «лапотной» Россией. Это было ниже их кастового достоинства. Тех, кто отходил в силу каких-либо причин от устоявшегося веками образа жизни, называли обрусевшими казаками. Во времена моей юности в казачьем селе шутили: «Твой дед был казак, отец – сын казачий, а ты уже - х… собачий». Но даже и тогда выражение «обрусевший казак» имело место быть. В казачью среду чужих пускали с трудом. С таким же трудом в ней и приживались. До революции - Боже упаси - было попасться казакам в степи в меньшинстве или тем паче в одиночку. Могли и до смерти забить беспричинно, как лапотника. После революции, с учётом отношения к казакам на государственном уровне, случалось наоборот. Противопоставление себя мужичьей России у казаков было возведено в культ и всячески благословлялось царской властью. Они были действительной опорой в поддержании установившегося порядка. И если казаки относились к прочему народонаселению страны с презрением, то народонаселение, включая и окраинное, относилось к ним с лютой ненавистью, что и сказалось в годы гражданской войны. Вот тут казаки и получили по полной программе, тем более поставленной новой властью во главу угла. Власть по-другому и не могла, как только довести дело практически до полного уничтожения сословия и его устоев. И это аксиома выдвинутого ими лозунга, взятого и переиначенного из Библии: «Кто не с нами, тот против нас». А казачество, в основе своей, никак не могло быть на стороне новой власти и было уничтожено. Тем более, что сочувствия и поддержки у прочего населения России оно найти не могло, учитывая вековое противопоставление. Но какой это был самобытный народ, достойный восхищения. Я всегда за попытку возродить казачество. Всякие игры, в конце концов, превращаются в серьёзные дела и венчаются успехом. Так что нужно делать попытки возродить устои народа, хотя возврата в прошлое не бывает, и мы уже никогда не достигнем прежних высот. Но к этому стремиться не грешно. Создатель поможет, если это будет ему угодно.
Линия судьбы
Наверное, я фаталист. В жизни ничего не бывает случайного, всё предопределено. Мы идём по своей тропинке судьбы, которая может повернуть вправо или влево, но обязательно сойдётся в какой-то определённой нам точке. Мы идём от точки до точки, а Создатель показывает нам путь истинный, поправляя и оберегая. Это вовсе не значит, что мы не должны барахтаться, выбирать свой путь, пусть и через ошибки. Потому что помощь придёт только идущему. Всевышний всегда приветствует любые предпринимаемые нами добрые потуги. Поэтому нужно ставить себе цели и стремиться к ним. И чем больше мы прилагаем усилий, тем больше помощь смотрящего за нами. Тем сложнее путь от точки до точки, тем большая помощь от ангела хранителя в исполнении желания или мечты. И тем дальше точки пересечения друг от друга, тем больше у тебя свободы на пути их достижения. И больше возможностей приподнять установленную тебе планку и выйти на другой качественный виток. Тебе или твоим детям, которые повторяют твой путь, но только с другого уровня. И твои усилия не пропадут даром. Они дают возможность следующим за тобой потомкам оттолкнуться от другой точки, по уровню стоящей на том месте, которого достиг ты, упираясь и барахтаясь. Поднимая головой довлеющий над тобой люк, тяжесть которого увеличивается по мере продвижения по туннелю, но который посилен для поднятия, потому что Создатель не будет ставить перед тобой непосильных задач и препятствий. Бог милостив. Он ставит перед тобой только то, что можно преодолеть. Прилагая максимум возможного усилия и с его помощью. У Пауло Коэльо, модного на Западе писателя, все сочинения выстроены как хождения по направлениям заданным и расписанным с рождения. Иди туда, не зная куда, принеси то, не знай что. Главное, шагай. У нас в сказках и то полная конкретность. «Направо пойдёшь, коня потеряешь. Налево – голову сложишь». И герои ничего, прутся. Всё равно ведь ничего не изменить, а так не дойду, так хоть согреюсь. И, в конце концов, кое-чего добиваются. Как говорят на Востоке: «Дорогу осилит идущий». Чтобы дойти, надо идти.
Родина
Русский никогда не ассоциирует слово «Родина» с Российским государством. Для него - Родина - Россия. Огромная, необъятная территория предков, которую те отвоевали для него и оставили ему в наследство. И что он должен защитить и сохранить. И это понятно. То, что творит с нами на протяжении веков наше государство, не может не повлиять на появлении такого парадоксального феномена. Наше государство всегда было антинародным. Все его деяния во все века и времена, при всех правителях и правительствах были направлены на что угодно, только не на благо народа, его населяющего. Все преобразования и реформы государства творились и делались на его кровушке и выезжали на его горбу. Это камень, который висит у нас на шее, тянет книзу и не даёт распрямиться. Поэтому любовь к России, а не к российскому государству - это самозащита народа, в веках охраняющая и сохраняющая его. Как инстинкт женщины к продолжению рода. Моя любовь к Родине держится даже не на отношении к ней как к необозримой территории, а на ощущении, осязании её маленького клочочка, где я родился и вырос. С его скромными, неброскими пейзажами, небольшой светлой речкой и степным духмяным ветром. С глубокими снегами и отрезанностью от мира, когда я сюда приезжаю. Я часто сижу под могилками, на ковыльном склоне холма, смотрю на этот скромный пейзаж и думаю: «Сколько объезжено мест, встречено людей и пережито, а роднее семьи и этого места ничего нет».
Девяностые …
Энергичная девочка подсекает на Советской (Николаевской).
- Мы проводим социальный опрос. Скажите, вот лично Вы как пережили девяностые годы прошедшего века.
Для неё он век прошедший, для нас - пережитый.
- Нормально, с энтузиазизмом, - иронизирую, узнавая в ней корреспондентку местного телевидения.
- Да, - с удивлением, видимо, мой ответ диссонирует с другими.
- К девяностым мы были молоды, но достаточно уже пожившие. В те времена перемен все не ходили по земле, а восторженно над ней летали. Бог миловал, меня не сбили в этом полёте, как многих. И сам я не спикировал, а был жёстко, но благополучно приземлён ангелом-хранителем на грешную землю как раз к новому тысячелетию, хоть и со скромными результатами, но достаточным приобретённым опытом. Улетучившимися иллюзиями, но сохранённой семьёй, повзрослевшими сыновьями и желанием поработать ещё. А ведь столько люду, простого и не очень, так и остались в девяностых, ими живут и действуют по сей день. Трагедия.
В ответе, чтобы совсем уж не огорчать девочку, не стал углубляться во многом ещё не осмысленную даже профессиональными историками тему. Что девяностые для России – повторение в форме исторического фарса величайшей трагедии начала века. События не менее трагическое. Со своими войнами и оранжевыми революциями, распадом империи и людскими потерями. Отрёкшимся императором – генсеком и предавшей народ элитой. Керенским – горбачёвым. Лениным – ельциным. Поборником перманентной революции чернявым брюнетом троцким - немцовым. Наркомом Орджоникидзе – Черномырдиным. И прочими, очень узнаваемыми деятелями. Всё, как второе высшее образование: первым (фундаментальным) ничему не научили, потребовалось дополнительное. Что же мы такие бестолковые?
Пассионарии
Двадцатый век отличителен большим количеством замечательных людей пламенной веры и действий. Революционеры начала столетия – русские и прочие. Кубинцы Фидель Кастро и Че Гевара. Лидеры национального сопротивления различному гнёту: Джавахарлал Неру, Нельсон Мандела и Ясер Арафат. Человеки, ради идеи идущие до конца. В молодости ими, их пламенностью и убеждённостью восхищаешься, потом набегают сомнения. Стоят ли принесённые жертвы (духовные, материальные, семейные и людские) поставленной, а зачастую недостижимой, цели.
К презентации сборника «Родничные берега»
В сочинении хотелось написать характерный тип совка, в хорошем смысле этого слова, с его меняющимся во времени мышлением и ментальностью, достоинствами и недостатками. Достоинства и недостатки системы с точки зрения этого усреднённого индивида, которого система бросает по бескрайней стране. В одном месте родился, в другом учился, в третьем служил в армии. Работать начал в одном регионе, продолжил в другом, на заслуженную пенсию ушёл в третьем. Когда сочинение читают мои земляки, они мне выговаривают за то, что я меняю имена и фамилии, на что я отвечаю, что не пишу биографий и мемуаров, поэтому волен, как сочинитель, менять места, действия и время живущим в книге персонажам. Если сочинения касаются сторонние, в том числе и коллеги по литературному сообществу, они упрекают меня в том, что я не развил образ, не внёс интригу. А вот тут я, как сочинитель, связан по рукам и ногам тем, что не могу наделить персонаж, с которого списываю героя, несвойственными ему, по моей памяти, качествами. Говорят, что у меня слишком много персонажей, которые не прослеживаются на протяжении всего повествования. Да не могут они. Совок, которого обстоятельства кидают по державе, не имеет возможности возить их с собой по стране. Только одно место объединяет героев. То, где они родились и выросли. Где их крестили и где растёртая в ладонях степная полынь или конопля напоминают им детство, отрочество и юность. Герой счастлив в этим месте - здесь все свои и здесь он дома. Это то, чего не могла лишить его система, как бы в этом не усердствовала. И именно это сейчас объединяет всё совковое сообщество. Тех, кто сохранил и не продал «душу живу» и в конечном итоге, Россию. Отсюда и название сборника «Родничные берега». В нём родина, родня и родник - как исток жизни и подпитка человека в его житие на белом свете.
Сборная солянка от авторитетов
Если можешь не писать, не пиши. Но если есть у тебя что то, неведомое другим, попытайся, чтобы не уносить с собой. А чтобы написать, надо писать. Дальше - куда кривая выведет. Сказанное услышат, чему быть написанным - непременно выйдет из-под пера (или клавиши), а если судьба быть напечатанным – непременно издадут. Главное, чтобы от того, что сотворено, людям шло только добро.
Средний уровень, и даже ниже
Минтимер Шаймиев, один из самых достойных в моём понимании политиков новейшей истории России, утвердил, что в развитии страны необходимо опираться на человека среднего развития. Не выше среднего мозгового, а именно среднего. Я с ним глубочайше согласен. По моим наблюдениям, именно человек со средним развитием разума делает историю страны и двигает все жизненные процессы. Мало того, он подтягивает действиями к своему развитию даже тех, кто не дотягивает даже до этого уровня. Моя мама, определяя ум этих людей, сердобольно говорила: «А, евонный с простинкой, но добрый». Она не говорила, что он обделён умишком, а просто определяла его место в сообществе, ни в коей мере не сбрасывая со счетов бытия. В этом была житейская мудрость. Земляки своей жизнью и своими действами приближали обделённых Богом до выполнения тех житейских обязанностей, которые не выбивали неравных из среднего уровня сосуществования. В моей жизни, не единожды, я наблюдал таких индивидуумов, не выброшенных из русла жизни, а, наоборот, приносящих немалую пользу своим жизненным устоем. Дети и внуки их не были лишены ума, да и действия по жизни - пример достойного существования в обществе. Кто-то строил дома на собственной мускульной силе, не прибегая к чужой помощи. Другие, во время войны служили в трудармии и ремонтировали выбитую во время боёв технику. Они, если в одном ряду со всеми, являются единым движителем экономики, трудясь в хозяйствах доярками, пастухами и хлеборобами, а не стоят на паперти и не копаются в мусорных баках, дабы добыть пропитание. Обязанность государства - так выстроить систему, чтобы ни один населяющий его территорию индивид не чувствовал себя ущербным, тем более выброшенным из общества людей.
Бессмертный полк
Бессмертный полк – интуитивное стремление российского народа сохранить память о Великой войне. А иначе все, с подачи либералов, скоро уверуют, что и войны-то таковой не было. Они, либералы, после майданов и революций, спокойно уплывут на философских теплоходах, выделенных в благодарность за содействие в приведении к власти. Кто не успеет на теплоходы или будет там не к месту, тех перемолотят жернова текущие. А ведь идея полка памяти, в принципе, немецкая. Во многих германских селениях уже давно, в день капитуляции, люди идут в городские парки, скверы и лесочки. Там на стволы деревьев они навешивают фотографии своих погибших в мировой войне, ими же развязанной. О чём свидетельствуют даты гибели: 1939-й, 40-й, 41-45. И страны: Poland, Holand, Rusland и другие. Скорбно, но не победно. Поэтому не удивлюсь, если по городам Германии и Европы пойдут с фото погибших близких реваншисты. Ведь они уже идут по Прибалтике и Украине. А снос памятников в Польше и Прибалтике. На Украине - бандерщина. Не понимают, что история не терпит беспамятства, обязательно всё возвернёт, коли забыли. И Запад. Не зря Жуков сказал Рокоссовскому в конце войны: «Они не простят нам, что мы их освободили». Не простят, что говорят на чешском, словацком, польском, латвийском, литовском, эстонском языках, а не на немецком. Отсюда и танк, выкрашенный чехами в розовый цвет и спрятанный во дворе. Видите ли, не тот танк. А что он олицетворял? Когда орали: «братушки, спасите», и армия Рыбалко - через Татры - стремилась на помощь Праге, а танки срывались в ущелья (после Победы), никто не спрашивал, почему да как. А потом: «Пусть бы Прага сгорела, лишь бы не режим». Твари. За всё воздастся. Надеюсь, больше их спасать нам никогда (никогда!!!) не доведётся. Пусть пропадут они пропадом, нам и трёх миллиардов на Востоке - за глаза.
Наследие
Моя семья исторически имеет право шагать как в колоннах памяти пострадавших от репрессий, так и в рядах «Бессмертного полка». Два деда, Афанасий и Дмитрий, безвинно сгинули в заключении, оставив после себя только реабилитационные письма. Тихон, один из дедов жены, пал под Ржевом. Моего - Андрея, единственного из всех, дожившего до шестидесятых, война догнала и уложила в могилу ещё совсем не старым. Это единственное наследие, доставшееся нам от двадцатого века, которое у нас невозможно отобрать.
О власти
Существовала деспотия царская. Привела к социальной революции и падению империи. Пришедшая ей на смену коммунистическая закончилась революцией криминальной и распадом великой страны. К чему стремится нынешняя, чиновничье-бюрократическая деспотия, деспотия самого многочисленного класса страны - класса захребетников? Ничего не производящего, но много хотящего. Интересна всё время витающая в голове мысль, как это в начале века власть, по форме и существу спокойно перешла в другие руки. Что это, случайность или исторически закономерная необходимость во спасение? Развитие событий предопределено и нацелено на эволюционную форму развития или, учитывая невероятное, беспрецедентное давление на страну, опять приведёт к трагедии, а может, и вселенской катастрофе? Знать бы.
Церковь
Человек я глубоко верующий, но не слишком религиозный. Рождён и крещён в православии, поэтому стараюсь придерживаться его канонов, но не более. В нынешней церкви удивляет воинственность её настоятелей и самих верующих. А адептов сект (Свидетельства Иеговы и подобных им) вообще отличает неприкрытая агрессивность. О мягкости и смирении можно только желать. Все уверованы в своей правоте, но очень многих отличает пустота в глазах и легко распознаваемая фальшивая риторика. А в действиях - дела и средства, которые мостят адскую дорожку. А найти духовника, мне кажется, вообще величайшая проблема. Тема общения со служителями церкви открытая и критике не поддаётся: поверхностность, отсутствие стремления к познанию и глубине общения с прихожанами. И это отталкиваем. Поэтому многие предпочитают обращаться к Богу напрямую, без посредников. А вот в этом, на мой взгляд, нас уже «гордыня обуяла». Церковнослужитель тоже человек и ничто мирское ему не чуждо. Но к Богу он всё ж таки поближе. А за грехи с него, как с приближённого, будет особый спрос.
Вера моя
Однажды прислужник веры Христовой, странствующий монах, облагодетельствовал нашу руководящую производством компанию полным изданием жития святых. В одном из томов я наткнулся на расширенный свод грехов и, к своему огорчению, не нашёл в списке ни одного, который бы меня не касался. Правда, два-три к себе, поначалу, не причислил, но жизнь, хоть и быстротечна, но достаточно продолжительна, чего в ней только не случается, приблизила их до меня. Я очень боюсь нерасположения Святителя к своим действам. Не за себя, а за следующих за мной дорогих моих. Очень просто, если бы за деяния по жизни отвечали мы сами. Но всё не так. Не могу сказать за седьмое колено, но четыре-пять проследить довелось, ввиду того, что живу уже не со вчера, а бытность своей родни и окружающего меня люда, довольно многочисленного, по складу натуры, анализирую. По жизни во многом нет уверенности, но одно знаю точно: за всё воздастся, как праведное, так и не очень. «И Аз воздам». Поэтому стараюсь держаться заповедей Господних. Не всегда удаётся, но всё ж таки стремление есть. А многие мои близкие, родные, друзья там, знакомые, даже не очень религиозные, моя хозяйка, например, живут по ним интуитивно вследствие своего воспитания и просто человеческого восприятия жития. А как изрёк классик, жить в любом случае следует, хотя бы из любопытства. Жизнь прекрасна, делай в ней всё как надо, и будь, что будет. И не надо гневить Господа нытьём, иначе Он подкинет испытания, чтобы житие мёдом не казалось. Надо стараться, надо стремиться к тому, чтобы Бог не прогневался. А Он милосерден и не нашлёт непомерную ношу. А иначе - зачем существовать на нашей прекрасной и любимой Земле.