Сгорает керосин цепляясь за рассвет,
Настрожилось пламя в потертом фонаре,
Вбивая в сердце лампы лазоревый стилет,
Штурмует день потемки как крепкий гренадер...
И кажется что мрачность как муха в янтаре...
Горючими слезами облился фитиль снов,
И мрут на стенах тени кривляясь от тоски,
Сгорающая лампа как скорбный Лаокоонт
Вновь задохнется тихо в тисках белой змеи.
Несчастный жрец без бога,покинутый герой...
Так начался день в мраке,таинственный,чужой,
В рудничной лампе сердца другой горит огонь,
И кажется вновь вечность ухоженной тюрьмой,
В которой вольнодумец как призрачный изгой...
Там нужно тихо мыслить а не вступать в злой бой...
А день фальшимонетчик готов подделать блеск,
Чтоб снова суетились,взбирались на холмы,
И всем казалось будто вновь взяли Эверест,
А среди скалолазов нет хворых и хромых...
Есть только вечно белый и серебристый свет...
Тоска опять за лампой,за фитильком,за искрой,
За бурьяном постели в неприбранном раю,
Где крошечный огонь румяной одалиской
Танцует на холодном и призрачном краю...
Где жизнь опять как солнце заженное лучиной...