Давид ответил: «К счастью перед вами
В делах и мыслях я кристально чист.
И здесь я не за тем, чтобы виниться,
Подсматривать и слышать странный «свист».
Я музыкант и вылитое горе,
Что каждая словами донесла,
Конечно, разобрал. Здесь нет счастливых,
Как нет единственной, что очень мне нужна.
Её одну мне оживить хотелось.
Она душой витает в небесах.
Отец лишил, по злости дочку тела...
Да это не расскажешь в двух словах.
На каждой из полян, где ваши встречи,
Я тоже в звёздном небе, под луной
Хочу душой умчаться на свиданье,
При этом, не нарушив ваш покой.
Как совместить всё это, я не знаю.
Я для неё готов добыть цветок».
Услышав это, девушка сверкнула
Глазами, что промчался холодок
От ужаса по телу у Давида.
Но он, конечно, прочь не убежал.
Да и зачем? Ведь он был в обереге,
Да и с пером, которым обладал.
А та, что напугала, вдруг сказала:
«Поляны мы меняем каждый день.
И завтра ночью ты не обнаружишь,
Ни птиц, ни еле видимую тень.
Надеюсь, о цветке не похвалился.
Однако чтоб девица ожила,
Тебе бесспорно нужно много больше.
Ты ищешь подходящие тела...
Но если ты рассказы наши слышал,
То понял бы, что каждая из нас
Страдает от того, что полюбила,
И чувством этим движима сейчас.
А потому, конечно же, мечтает
Цветок заветный в руки получить.
Не для того, чтоб рядом быть с тобою,
А для того, чтоб что-то изменить
В судьбе своей. Отмеренное время
Короткое – всего пятнадцать лет.
А дальше вновь вернётся тело птицы.
Решится ль кто пожертвовать иль нет
Своим возможным и коротким счастьем?
Мне кажется, что я бы не смогла.
Добавить больше нечего. Подумай.
Прощай! Мне улетать давно пора!»