Сверток живой в голубой бумазее,
С крестиком медным на тоненькой шее.
Призрачно счастье минуты нетленной
С женщиной ставшей моею Вселенной.
Город в сумятице утренней тонет.
Детская жизнь – у судьбы на ладони.
Рядом лицо и глаза васильковые,
Знать бы тогда, что цена им – целковый.
Мир иллюзорный в руках её влажных
Случай развеял, как пепел бумажный.
Следом летела в бескрайнюю вечность –
Детская боль, что и годы не лечат.
Сладость рождения, горечь потери
Канули с грохотом хлопнувшей двери.
Грех неподъёмный упал у порога –
Женщины, напрочь забывшей про Бога.
... Снится порой мне море глубокое:
Смазанный кадр – осязание около
Женщины, тающей в мареве вёсен,
Страха животного: брошен я – в осень.
Я не сужу её, просто стираю
Кадр черновой из далёкого мая.
Кляксой застывший в казённом оконце,
Сроком пожизненным, вытравив солнце...