Я понимаю, понимаю,
к Земле закатом припадаю,
прошу простить
за то, что жил, грешил и верил,
за то, что спинами форелей
скользил...
О, нить
осиротелого полудня,
где ночь — игла?
Подобен трутню
твой шелкопряд.
И эта остановка длится,
и ломит к ночи поясницу,
и годы — в ряд...
Я понимаю, понимаю;
не умер — нет — но обнимаю
по-свойски смерть.
Она ещё лопочет что-то,
машу рукой: шаббат, суббота —
ей не успеть.