Затем селение другое.
И видят: там стоят столы.
Сидят монахини, читают,
Всех поминая до поры.
И был синодик в руках каждой.
Молились так там сестры все.
Мария увидала с ними
Еще живущих здесь людей.
Монахини тогда сказали:
"Смотри, о том не расскажи,
Кого увидела здесь с нами,
Ведущих райскую уж жизнь".
Батюшке было интересно
Такую тему обсудить.
Ведь не понятно, разве можно:
Жить здесь и там, на Небе, быть?
Велели ей идти обратно
И слезы полились тогда.
Мария спит и горько плачет,
Что не попасть ей вновь туда.
Вся мокрая от слез лежала.
Рыдала, ведь ее вернут.
А возвращаться не хотела,
Уйти хотела в дальний путь.
Увидела всех здесь сидевших
В то время и вокруг нее.
Ей в руку кофеин кололи
Врачи, будившие ее.
Питания ей не давали.
Во время сна и не пила.
Осталась все ж розовощекой.
Чудесные были дела.
Мария та целить умела.
Парализованной жила.
Шестнадцать лет сама лежала,
А бесов из людей гнала.
И люди к ней тогда ходили.
Просили пальчик приложить.
И исцеления просили,
Чтоб Бога славя, дальше жить.
Батюшка знал о предсказании
Марии: умереть чрез год.
И ждал, чтоб проводить на Небо
Монахиню ту без забот.
И вот пришло тогда то время,
И день назначенный идет.
И батюшка готовит душу,
Что жаждет двинуться вперед.
Он накануне исповедал
И причастил тогда ее.
Чтоб завершила здесь земное
И очень скорбное житье.
"Сейчас за мной должны прийти
Андрей и еще Епифаний.
Пришли." И стала засыпать.
Перекрестилась, Бога славя.
Сложила руки, отошла
В Божию вечную обитель.
Упокоение нашла,
Забрал Небесный Покровитель.
Весь город ее хоронил
И батюшка все это видел.
С властями вышел вновь скандал.
Пришли там все ее увидеть.
Проститься с Машей все пришли.
Никто в тот день там не работал.
И холмик маленький земли
Для властей снова, как забота.
Землю с могилки, в время то,
Уж разбирали в исцеление,
Но насыпали вновь его
Начальственным тогда велением.