И вот пришел победный час:
Закончилась война большая.
И с этой радостью уже
Друг друга люди поздравляли.
Амнистия тогда пришла
Для всех священников, кто служит.
И на свободу выпускать
Их стали: здравых и недужных.
И батюшки черед пришел.
Бумаги все были в порядке.
На руки он их получил:
Беги на волю без оглядки.
Начальник видел, что монах
Был умным и трудолюбивым,
И отпускать не захотел
Тогда его уже с другими.
При этом сам совсем забыл,
Что он вручил уж все бумаги.
Освобожден был. Что ж, бежать?
Там собирался он с отвагой.
Побег готовил долго сам.
Командировки тоже были.
Так местность ту он изучал,
Силы копил, чтоб не схватили.
Вот август, сорок пятый год.
Бежал один. Леса и звери.
Людям другим не мог тогда
Свои проблемы он доверить.
В душе ж уверенность жила,
Что он все сможет. Он все сдюжит.
Свободы воздух так пьянил.
Он был и дорог, был и нужен.
Уверенность вперед вела
И крепкий дух, он был спокоен.
Мирная жизнь вперед звала,
Уставшая от бесконечных войн.
И шел, и шел он без конца
По краю, что уж был без края.
До одурения он шел. Узнал,
Как широка страна родная.
Три пары тапочек сносил.
Ноги стоптал до волдырей и боли.
Сам весь во вшах тогда уж был,
Но был доволен он судьбою.
Дальний Восток тогда прошел,
Сибирь и пересек пустыню.
И вот Киргизия его
Уж приняла тогда с тоскою.
Земля та логовом была
Безмерной и огромной жути.
И натерпелся путник там,
Пройдя тот путь долог и труден.
Ночью из всех нор гады шли,
Жабы и всякая нетребность.
Досталось батюшке уж там,
Молитвы видел он полезность.
От страха волосы порой
Он говорил, что шевелились.
И вновь молитва, вновь душа
"Всемилостивой" сохранилась.