Постели твердь, подушка камень
И полумрака полуявь,
И ничего-то под руками –
Отобразить живую навь,
Что воспалённое сознанье
Твердит, диктует. И плывут
На фоне сером начертанья
Незримых истин, и живут,
Сливаясь в образы и мысли.
И идеальны ритм и слог,
И рифмы, словно «некто» мыслил,
Отображённое предрёк
К осуществленью, в совершенстве
Являя мысли грёз дневных,
С ночными в явном равноденстве,
И «некто» – Я, и долбит стих,
Врезаясь в память. Как запомнить,
В явь ясность перевоплотить,
И память истиной заполнить,
И нитью всё соединить?
И пробужденье среди ночи,
И твердь, что камень – не уснуть.
Явь истин всё мозолит очи.
Рукой-ногой не шевельнуть,
Бессильно тело. И с рассветом
Всё рассыпается во прах.
И непонятно, было ль это?
Привиделось быть может в снах,
К чему незрело пониманье?
Или, быть может, некто – Я,
Из параллельного сознанья,
Твердил картины бытия,
Что сверх понятия земного?
Но из обрывков свёрстан стих,
В обличье образа живого,
Из мыслей будничных, земных.