Извращение иль юмор,
гости в траурных костюмах,
птиц изогнутые клювы
под пологами вуали.
Похоронная процессия,
лютеранская конфессия,
служители поминальной мессы
гикают в свои ладони.
Я – посмешище посмешищ.
Философий церкви абсолют,
возведенный до абсурда,
перед ним благоговею.
Неужели нет приюта
для отступников, молебен?
Если небеса и пели,
я не слышала их рупор.
«Поклонения нет в спальне,»
говорили: «Нет святыни».
Господи. Аминь.
Позови меня в ночь,
я вползу на твой порог,
как бездомный старый пес,
и в обители лжи
ты воткнешь в меня нож.
Дай поведаю любовь как есть.
Обряд. Золоти купола.
Воскресенье стало мрачным,
туч немые постулаты.
Тайно трогаю в кармане
свои радужные флаги.
Выше лет планетный – восемь,
идеалы послушаний.
Только твой фитиль мне светел,
только твой я слышу посох.
Я коленопреклоняюсь,
отдавая долг.
Позову тебя в ночь,
под пологи синагог,
ты вползешь как старый пес,
и в обители лжи
я совью тебе венок,
листьев пальмы, масел нежных ив,
мой лилейный лулав.
Ни мастер, ни король, иудей или христианин.
Нету слаще ритуала, чем безумие любви.
Этим невесомым словом, провозгласим
наш нежный грех.
Только так мир придуман,
только так он един.
Аминь. Амэн.