- Я иудей, идумеянин,
Сражался в битвах в полный рост,
Как подобает князю, ранен,
Назначен Цезарем на пост.
Я прокуратор Иудеи,
Судья и строгий властелин,
Царей потомки Хасмонеи
Со мной шутить не смеют, сын.
Толпа безумная не внемлет
Добру, к тому же тут Восток,
А он суровой власть приемлет.
- С народом слишком ты жесток!
- Когда Сенат тебя назначит
Над иудеями царем,
Тогда поймешь, что это значит, -
Пока же плети уберем!
- Я европейскую культуру
Народу нашему привью!
- Дровишек наломаешь сдуру,
Но за твои успехи пью!
Не страшно, если злые тучи
Закроют запад и восток,
Но горе, коль команду взбучит
Мерзавца подлого свисток!
Страну, как парусное судно
С бесценным грузом на борту,
Вести ответственно и трудно.
- Но я за счастие почту!
Отец рассыпал кучи злата,
Молился перед алтарем,
Купил согласие Сената -
Избрали Ирода царем.
Народ, конечно, недоволен -
Жив Хасмонеев царский дом,
Однако царствовать не волен
Под тяжким римским сапогом.
Опасных болтунов хватают,
К царю закованных ведут
И так старательно пытают,
Что смерть опережает суд.
Взяв в жены деву Хасмонеев,
Не допустил большую кровь
Смотрящих в прошлое евреев,
Узнал великую любовь!
- Не все в политике возможно,
Но дураку не объяснить,
Тропой опасною и ложной
Идет - его не воротить!
Пока борьба противоречий
Рождает в муках новый мир,
Мне руки положи на плечи
И улыбнись мне, мой сапфир!
Построил Ирод школы, бани,
Дворцы, десятки крепостей
На Иордане и в Ливане -
Щит от непрошенных гостей.
Евреям были незнакомы
Утехи римского двора
Амфитеатры, ипподромы,
Но и для них пришла пора.
- О жестковыйные евреи,
Что будет с вами без меня -
Разрушат новые халдеи
Страну и Храм. Подать коня!
Ворвался в тьму осенней ночи
Наперекор всем злым ветрам,
Тревогою горели очи.
- Как песня, мой прекрасный Храм!
Я проектировал ночами,
Когда никто мешать не мог,
Под ханукальными свечами,
А за плечом стоял сам Бог!
На Храмовой горе воочью
Священный Божий Дом стоит,
И поражает даже ночью
Его величественный вид -
Строительный еврейский гений
На совесть поработал тут!
Двенадцать мраморных ступеней
К порталу гордому ведут.
Колонн коринфских белый камень
Встречает знатных и простых,
Зарею полыхает пламень
На стенах Храма золотых.
Ворота, крепостные стены
Никто не cможет сокрушить,
Но опасаюсь лишь измены -
Змею готов я задушить!
Давно по старой знати плачет
Моя надежная тюрьма!
Но с ними сын любимый - значит,
Я предан, я схожу с ума!
Плеть над несчастными свистела,
Чтоб языки им развязать.
Божественное сына тело
Я строго запретил терзать.
Мне было жутко в этом зале,
Как будто видел дикий сон.
Безумцы дружно показали,
Что главный в заговоре он.
Стоит за ним организатор
Всех подлостей Синедрион.
Пускай решает император,
Кто будет жить, а кто казнен!
- Я в муках первенца рожала,
Он не хотел идти на свет
И только с помощью кинжала
Был извлечен - мне жизни нет!
- Жена, священная голубка!
Не нужно плакать предо мной,
Твое лицо от слез, как губка.
Любимый сын! Он твой и мой.
Мечом владеет, храбрый воин,
А в детстве лук не мог согнуть -
Он лучшей участи достоин,
Но выбрал сам порочный путь.
Рим покорил уже полмира
И покровительствует нам -
Не ценит радостного пира
Смеющийся над Ноем Хам!
- Всегда с Версавией считался
Давид, великий государь, -
Ты прокуратором остался,
Ты не отец, не муж, не царь!
- Да, Римом послан я на царство,
Изгнал захватчиков-парфян,
Царя Давида государство
Пришлось лечить от страшных ран.
Прогнал разбойников пустыни,
Покой и мир принес стране -
Пускай в глухих песках остынет
Араб на шалом скакуне!
Народное не ценят счастье
Высокомерные сыны,
Преступно добиваясь власти
На горе горькое страны.
Вы сыну заповедь читали,
Что должен чтить отца и мать?
Корону передать мечтали,
А не “Кадиш” над ним читать!
Царица, критику умерьте!
Указ Сенатом освящен,
Царевич, нам искавший смерти,
Со смертью будет обручен!
Меж двух империй государство
Свое сумел я уберечь -
Цветет, благоухая, царство,
Волнует душу наша речь.
Ужасное землетрясенье
Взорвало горем тишину,
И я евреям в утешенье
Отстроил новую страну.
Я избегал войны все годы
И в окружении садов
Залогом мира и свободы
Построил сорок городов.
Дворцами белыми застроен
Священный Иерусалим,
Прекрасный, как Давидов воин,
И шлемом Храм блестит над ним.
Святой ручей с живой водою
Я повернул в священный Храм -
Мужи с седою бородою,
Воды глотнув, пьянеют там.
Когда опасный голод создал
Неурожай - хоть умирай,
Все золото дворца я роздал
И спас от смерти милый край.
Незрячи малые котята -
Зеленых юношей прощу.
Моя семья, как парус, смята -
Синедриону отомщу!
Я знал, что будет мне непросто
Еврейской управлять страной,
Но заговор трагичный остро,
Как меч, возник передо мной.
В ловушке я, как в львиной пасти,
Душой пред Господом смущен,
Не рад проклятой царской власти
И вместе с сыном обречен.
От страшной мысли холодею,
Хоть трудно царский дух сломить:
За наше царство Иудею
Сын должен жизнью заплатить!
Оплачен долг, но оборвалась
В душе звеневшая струна,
А цепь семейная распалась
Без сына, главного звена.
Царь постарел и плохо видел,
Покрылась снегом борода,
Зелот монарха ненавидел,
Но процветали города,
Страны утроив населенье,
Кормя себя и высший класс,
А значит, Ирода правленье -
Благословение для масс.
Виновен Ирод пред веками
Лишь в том, что разделил страну
Меж сыновьями-дураками,
Затеявшими вмиг войну.
Настали годы лихолетья,
Когда почил великий царь,
Прошло три четверти столетья -
Разрушил Божий Храм дикарь.
Народ был изгнан и затравлен,
Погибла древняя страна,
Ручей с живой водой отравлен
И высох, горестный, до дна.
Великий царь с трагичной долей
Был наглой клеветой распят,
И мамы прятали в подоле
От Ирода своих ребят.
2008