В свете дневном найден я был.
Окроплен им, словно дитя.
Вскоре в город большой я прибыл,
Где никого найти нельзя.
К человеку странному нас привезли,
Он всех купил, меня и братьев.
Из телеги нас перенесли
Туда, где поражали статью
Оружия. Мечи, клинки, кинжалы.
О боже мой! Не видел я такого никогда!
Нас разбросали в разные залы,
Меня же мимо той несли, что некогда была худа.
Как позже я узнал, миледи звали шпагой.
Но суть не в этом. В какой-то миг было тепло,
А после-резко стало жарко. И окропили меня влагой,
И били, били, били. Меня словно парализовало.
Но после, окунув в святую воду,
Я понял, что человек тот изменил меня.
Отнесли, положили ко входу,
Вложили в ножны, не имеющих ремня.
"Карающая длань"-мне имя дали,
Эх, а звучит-то как! Ну прямо красота!
"Manus punienti" на лезвии записали,
И мальчишкой была принята.
Потянулись долгие дни, на стене
Гордо с тоской я висела.
Мало нынче героев, и увы, по цене
Я мало кому подходила.
Но вот, блеснули латы, зашуршал подол,
Внутрь рыцарь вошел, оглядевшись
Громко и четко он произнес, мол,
Нужен меч ему новый. Вглядевшись
В глаза ему, кузнец ответил:
-Держи. "Карающая длань",
Тебе, герой, она нужней всего.
Пойдет с тобой в любую даль,
И не помеха ей никто.
Отдав за двести золотых
"Все потому, что неизвестна",
Закрыли снова в ножнах тесных
"Нет, ну так неинтересно".
--------
Вокруг много тел. Поле битвы
Усеяно ими густо.
Не помогли им, похоже, молитвы,
Внутри отныне пусто.
Три года мы вместе, трое в одном:
Длань, Пустота и Филипп.
Черный щит вскинулся в жесте защитном,
Чтобы носитель наш не погиб.
Кровью и потом людским мы едины,
Долгое время-единый комплект.
Достигли идеала, середины,
Узнает нас любой человек!
Пред королем мы главы склонили,
Рыцарь наш удивлял милых дам.
В турнире мы победили,
Но увы, пора скакать по делам.
Тихая вибрация в качестве поддержки,
Неяркий свет от матового щита.
Слезы бегут при прочтении бумажки
"Мать ваша убита была".
Деревня её на границе. Сожгли.
Остались одни лишь угли.
-Будут прокляты мной завоеватели!
Не оставлю в живых! Никого! Довели!
Вскочил на коня, и, схватив нас,
Устремился рыцарь в погоню.
Веять стало отнюдь не добром. Ужас
Окружающих охватил. Бока изранил все коню,
Столь он боялся не успеть. Вновь кровь лилась,
Костры вновь жгли. Судьбы вот-вот замкнется круг.
Уж очень долго нить вилась,
Не догадался ты, мой друг?
Как ни силен, всего лишь человек,
Он им останется навек.
И утечет уж много рек,
Не встанешь каждой поперек.
Закончен бой, и Филипп пал,
Унес вражину за собой.
В крови лицо, он просто спал,
И принял предначертанный покой.
Нашли нас вскоре, отнесли
В замок далече, на горе.
Тело рыцаря омыли,
Отмолили на алтаре.
И вот, в свете ночным троих хоронят,
Вокруг лишь тишь да благодать.
Я снова в ножнах. Нас не тронут,
Но повернулось время вспять.
Я помню свет, я помню воду,
Я помню кровь, каплю луны.
Окроплена была, к святому
Причислена. И дрогнули струны,
Вспомнился первый бой.
Что ж, пора и мне на покой...