«Ныне рядится Никта первой супругою
тебе, не владевшему смертными жёнами, –
и последней. Земля, прими форму округлую
по подобию Солнца, тугой заражённая;
перемешай богам роковые карты, и
катись, не вступая в сей брачный сговор, –
округлую, дабы крылатые гарпии,
приземляясь, соскальзывали бы снова
в бездну. Скрой, Посейдон, всю тщету под волнами
от очей – в них слёзы сродни рождению
звёзд падучих, делающихся юдольными;
и сбегает Земля по щеке в мгновение
ока. Патрокл, ты ушёл вслед за братьями.
То ли небо плачем омрачено, и лики
горние купно столкнулись ратями,
очервляя пиром сраженья пики;
то ли борзый Ахилл выступает в челе героев,
гордо подъемля доспех Гефеста;
то ли это Зевс, заряд молний коего
из того же изваивается теста,
что и Солнце. Но не сносить Земле их,
и она упирается всеми костями
здесь их сложивших».
В воздушных змеях
с высотой растёт отвращенье к яме.
Звон затаил себя в отдрожавшей меди.
Нитями жизни невесте платье
украшают мойры – над мёртвым медля,
Ночь не уходит с собственной свадьбы.