Во времена мечей булатных,
Удельных княжеств, волостей,
Сражений на полях измятых
Подковами лихих коней,
И пламенем войны объятых,
К захвату рвущихся людей,
Руси просторов необъятных,
Как свора бешеных зверей,
Они, душой пренебрегая,
Закрывшись за щиты свои,
Русь страшно презирая,
Точили острые клинки,
И головы с детей срубая,
Нещадны были чужаки,
И жертвы бесам воздавая,
Все двигались к Москве они.
Пройдёт ещё немного время
И повернётся к ним спиной
Покажется им тяжким стремя
И час пробьёт их роковой,
И скоро это волчье племя
Умрёт с Мамаем и ордой.
Опустошительное бремя
Накроется могильною плитой.
Но не настал ещё тот час,
Ещё свирепствует отрава,
Мамая темный видит глаз
По берегам пустым оврага.
За полем в поле,
Из леса в лес
Он двигает свои отряды
С гордыней на коня залез,
Командуя: « Готовь заряды! ».
Через болота и ухабы
Там, напрямик, а здесь, в обрез.
Казалось, нет для них преграды,
Но все же есть тяжёлый пресс.
В душе у них всё ж нет отрады,
Беснуется там чёрный бес
И от него в них нет ограды,
Как в русском православный крест,
И только для неверной Рады
В земле Руси уж нету мест.
И всё же, из-за гор высоких
Идёт громадною ордой,
Плывёт из-за морей глубоких
Огромной, дикою толпой
И нет же среди них убогих.
Вот, вооружённый булавой,
И даже со раздельно, коих,
Припишут к части удалой,
Но, к счастью, нету в них устоев,
Здесь только с силой боевой
Снабдили копьями героев
Не поняв только, кто такой.
И эта, жаждущая крови,
Толпа безумная бежит,
И на земле Руси, до боли,
Всё разрастается, кишит,
Сметая на своей дороге
Дома, деревни, города,
И войнам раздавая роли,
Кто будет грабить и когда.
Беда стучится на пороге,
Пришла кровавая судьба.
Но Дмитрий, князь Донской,
Не дремлет,
Точа ордынцам свой топор,
И воевод своих приемлет,
Готовит беклербеку он отпор.
У сна минуты не отъемлет,
Готов верховный приговор.
Он, то дружину всю объедет,
То руки греет о костёр,
Но головой своей не бредит,
Он так же умен и хитёр,
С надеждой, что победа светит,
И защитит он свой простор,
И твёрдо, беззаветно верит
В служивых, в стольников и двор.
Но на пути уже в подмогу,
С лихою конницей своей,
Пробив мечом себе дорогу,
Боброк, стремглав летит скорей.
Великий полководец время,
Герой среди своих людей,
В его руках родится семя,
И слышит разговор камней.
Он с западных границ бескрайней
Великой Киевской Руси.
Галопом скачет из Волыни
На помощь жаждущей Москвы,
Чтоб с Белокаменной отныне
Сродниться, как в садах цветы.
У Златоглавой, чтоб в помине,
Отнюдь, уж не было войны,
Но впереди ещё сражения
И испытания судьбы.
С Мамаем грозным примирения
Не будет никакой нужды,
И бой ему, с остервенением,
Дадут славянские орлы.
Ну, а пока к хазарам скачут
Великокнязевы гонцы,
И усмирения час назначат,
Ему, Московии молодцы,
Но не склонить Мамая волю.
Он биться хочет, и прийти
К первопрестольному подворью,
Чтоб в стольные врата войти.
Всё решено, зовут дружину
И собирается Москва.
- «О Боже! Ты людей помилуй!»,
В округе слышится молва.
Со звонниц и священных храмов
Звонят в набат колокола.
Господним таинством обрядов,
Крестом освещена толпа.
Во славу русского оружия,
Свободы, веры и любви
Встают сословия все дружно:
Князья, бояре, мужики.
Со всех концов земли любимой
Стянулись лучники, стрельцы,
И для победы, той, незримой,
В строй встали юные мальцы.
Но всё же, по сравнению с ратью
И многолюдием орды,
И их огромной чёрной статью,
Как дымом в небо вьют костры,
Ведь, наши люди, лишь рогатью
И палками вооружены.
Обмотаны порой лохмотью,
Не по размеру сапоги,
Но сильные своею плотью,
Поднялись на врага они.
Лицо народа волевого,
Пусть волею такой судьбы,
Сплочением духа боевого
Прославят русские гербы,
И провожать своих героев
Отцов, детей, мужей, братьёв
На площади собрались стоя,
Рыдая градом горьких слёз,
Держа обмотанных, голодных
Младенцев, бабы на руках
Зато родимых и свободных,
И под покровом в небесах,
Как ангелов всех окрылённых
В священнописанных псалмах,
В столь время смутное рождённых
В просторных избах и домах,
Отцами, в битвах отомщённых,
И матерей своих в мольбах.
И потянулась вереница
Людей, охваченных войной,
И кто-то навсегда простится
С Москвой великой, золотой.
Она ему во сне приснится
За день до смерти непростой,
Но есть мгновение смириться,
Вздохнуть очищенной душой,
И чувствам дать своим раскрыться
Пред истиной такой простой,
Чтоб в небо голубое взмыться,
На небесах найти прибой.
Шли по дорогам и полям,
Лесам, болотам, переправам,
И, приклоняясь городам,
Встречающимся на пути солдатам,
И примыкая к войску там,
Где встретятся с другим отрядом.
На август был намечен сбор
Дружины на земле Рязанской.
Не допустим малейший ссор
Среди князей крови дворянской.
Вот и Коломны купола
Виднеются над лесом тёмным.
Кремлёвской башни голова
Дыханием живёт неровным,
И в небо пикою она
Ушла величием огромным.
Теперь сошлись они у стен,
Перекрестившись на прощание,
И дух стал силен и не тлен,
И всё ж не сбылось пожелание.
Отпустит ли их бремя плен,
А, может, наведёт страдание.
Ну, а пока покой не брен,
Средь воинов только понимание,
И только к Родине измен
В них вызывает наказание.
От берегов реки Лопасни,
От стен Коломны и Кремля
Все двинулись вперед к напасти,
За ними ж Русская земля.
Шли гордо, смело, без боязни
Во славу русского креста.
Коней перемешались масти
В армаде страшного броска,
Гремя железом, воинов снасти,
Отпугана от них тоска,
И позабыты, напрочь, басни
Под зов ведущего рожка.
В горящих воинах столько страсти
Не видела, отнюдь, Москва,
И всех врагов, во благо счастья,
Пронзит священная стрела.
Познает тяжкие ненастья
Теперь проклятая орда!
И вот уж близится черед,
И к Дону подошли отряды,
Но не закончился поход
У устия реки Непрядвы,
И конница, ровняясь в ряд,
Не видит для себя преграды,
А Дмитрия Донского взгляд
Для воинов больше, чем награды.
В степное станище Мамая
И для пленения языка
Семёна Мелика отправляя
Скакать на первый бой туда,
Ему назначена святая
И очень важная судьба.
Ну, а пока, князей сзывая,
Димитрий мудрые слова
Услышать хочет, понимая.
Зажглась побоища звезда,
И воеводы, принимая
Судьбы удары на себя,
Советуясь и обсуждая,
Как лучше выступить не зря.
И по всеобщему указу
Решили реку перейти,
Чтоб не было людскому глазу
Соблазна в поле отойти,
И по глашатого приказу
Все строить принялись мосты,
Здесь конница искала броду,
Чтоб легче было перейти,
И без боязни лезли в воду
Ту, что разлилась на пути.
С мольбою обращались к Богу,
Чтоб вечность, если что, найти.
Всю ночь переправлялось войско
Через реку – священный Дон,
И лишь березки, в поле стройно,
Блюли природный свой закон.
И Дмитрий, князь Донской, Великий
С Боброк - Волынским на конях,
Стоят на поле перед битвой,
Держа оружие в руках.
Они окружены туманом,
И звёзды светят в небесах,
А ветром, свежим и прохладным,
Объяло шлемы на висках.
Они стоят среди огромных,
Громадных армий боевых.
Там, впереди, завыли волки,
И ярки пламени костры.
Мамая воины очень зорки.
Все точат смертные штыки,
И стрелы, всё же, очень колки,
И копьев далеки броски.
А позади Руси, герои
Собой заполнили мосты.
Они, железной силой воли,
Переправляются вдали.
Ну, а пока на мёртвом поле
Живут живые кулики.
- «Что слышишь, ты, Боброк - Волынец?
Что скажешь ты на это, друг?
Рассвета скоро, уж багрянец,
Увидим мы с тобою круг».
И слез Боброк с коня гнедого,
Лёг наземь, ухо приложил,
И к тишине земли покрова
Своё дыхание затаил.
Он от земли услышал много
И мудро князю говорил:
- «Одержишь, княже, ты победу.
Отвага будет за тобой.
Конец Мамаеву набегу
Отпразднуем мы всей Москвой,
Но, к сожалению, за это
Заплатим тяжкою ценой.
Она польется здесь с рассвета
И хлынет красною рекой,
Не сыщем в сердце мы ответа,
Ведь, русский смерть найдёт, герой
Душа его творцом пригрета,
Найдёт на небе свой покой».
И вот светает…
Настал их час!!!
Рассвет круг солнца поднимает,
Костёр угас.
Туман округу заполняет
И придаёт седой окрас,
А время ход свой замедляет,
И Дмитрий отдаёт приказ.
Своё он войско расставляет,
Чтоб биться в славе здесь, сейчас.
Засадный полк в дубраве встал,
По флангам конница лихая,
Победный ждёт она финал.
Сторожевой и главный полк,
Для них смертельный миг настал,
И в мыслях тяжкий грех умолк,
И души стали, как кристалл.
Вот войско правой стороны
На берегах Дубяк - реки,
Сжигает за собой мосты,
А войны, слева от руки,
К речушке Смолке подошли
И обнажили палаши.
Всё утро славные полки
Готовили свои клинки,
И защитят края они,
Славянской и родной земли.
Ну, а пока в глухой тиши
Блестят по линии щиты,
Сверкают острые ножи,
Булатом лязгают мечи.
Густой туман, сменяя ночь,
Царит над полем и лесами,
Напоминая он, точь - в – точь,
Холмы, покрытые снегами.
И вот уж слышен скач коней
Вдали несущейся армады,
Как бег отчаянных зверей,
Летят татарские отряды.
Они пуститься в бой скорей
Мечтают, только б без преграды,
Ведь, в них шакалы всех степей
Нашли в сознаниях отрады.
На этот раз они одни,
И не дождались войск Ягеллы.
Отступника Олега скакуны
Рязанские не подоспели,
И у предателей Москвы
Совсем уж не осталось веры.
И вот, сквозь пелену росы,
Два войска встали друг на друга,
И полетят сейчас часы,
Секундами сбиваясь с круга,
И задрожат от них кусты,
А кровью будет залита округа,
И в стойку встали все стрелки,
Готовые стрелять из лука.
Но по традиции боёв,
Сражение должно начаться
От поединка бугаёв,
Которые должны сражаться
До заполнения краев
Кровавой чаши, убиваться.
В тот час, из чёрной из толпы
Выходит страшный Челубей,
Который надвое столбы
Ломает, дьявольский злодей.
К нему навстречу, словно свет,
Монах из Троицкой обители
Выходит храбрый Пересвет.
Он Бога истину хранитель.
Со страшным грохотом копыт,
Коней пришпорив огроменных,
И тот, и этот, был убит,
Упав в мучениях предсмертных.
А Дмитрий, князь Донской, кричит!
В рядах с мечом он среди первых,
И небо только лишь молчит,
Молясь за воинов своих верных.
Армады грозные сошлись
На бой кровавый и нещадный,
И воины с воинами слились
В тот день осенний и прохладный.
О! Сила в воинах, ты проснись!
Ведь зов войны пронзил не званный,
Эй, слабый в поле, ты очнись!
Пришёл час смерти долгожданный.
И смерчем стали для врагов,
Посыпались удары сабель,
Как звук спадающих оков,
Гнетущий рок тем утром правил.
Мечей кровавых тяжкий звон
В предсмертный переходит стон,
Распространяется, как гром
Над полем, зависая он,
И скрежет лат, доспехов разных
Теснит собой бойцов опасных,
И образа святых икон
Блестят на бархате знамён,
И православия канон
Твердит священный свой закон.
Здесь стрелы тучною волной
Пронзают без разбора спины.
Тут слышен возглас неземной,
Повсюду смертные картины.
Ножом, булавой, бердышом
Вокруг тела все перебиты.
Кистенью, луком, топором
Надежды к жизни перекрыты,
И смерть царит на поле том,
И не разгаданы секреты,
И только в небе страшный гром
Являет вечные приметы,
И адом кажется всем он
В нем лики демонов воспеты!
И вот под натиском ордынцев
Скосило смертью главный полк,
Гнетущий образ иноземцев
Звереет, как голодный волк,
Нам не понять их даже сердцем,
В них, ведь, убийства только толк,
И нет смирения изуверцам,
Пока кровавый гул не смолк.
А конница татар все давит,
И давит, русские ряды.
Монголы, турки, генуэзцы,
Наёмники, хазары, степняки,
У них на копьях саморезцы,
И метки, как один, стрельцы.
Они для Бога иноверцы,
Они для чёрта молодцы,
Для православия - презренцы,
Для чернодушных – образцы.
И эта тёмная армада
На левый фланг уже летит,
Как глыба, страшная громада
С налёта скачет и кричит,
И только трупы от отряда
За головы она влачит,
С размахом в тыл ударить хочет,
И сквозь солдат она сочит,
Лишь только смерть с косой хохочет,
То воем воет, то ворчит,
Лишь косу ржавую всё точит,
Смердящий запах здесь стоит.
Ну, а в дубраве затаился
Боброк с дружиною своей,
И тихо в шлем свой помолился
За мир над красотой полей.
Давно с войною он смирился,
С войной над волею земель,
Пред битвой тихо покрестился,
И взгляд свой кинул на коней.
- «Пора, пора, Боброк - Волынец!»,
Владимир молвил, юный князь.
- «Уж скоро сломит нас ордынец,
Рубить нам нужно эту грязь!».
- «Ещё нам время не настало»,
Проговорил Боброк ему.
- «Ещё нас мудрость не воззвала,
К вступлению в смертную борьбу".
Ну, а ордынцы боевые
Всё продолжают наступать,
И сабли все у них кривые,
Они так рвутся убивать,
Здесь эти воины полевые
Не пожелают умирать.
У них все крики позывные
И жизнь им нелегко прервать,
Но всё же русские, лихие,
В войне не смеют погибать,
Они, ведь, люди-то простые,
Им бы вернуться и обнять
Свою жену, детей созвать,
Всё о победе рассказать,
Да щец и квасу похлебать.
Но всё ж на поле все от смерти
Не застрахованы они.
В дома вернутся единицы
И, павшим, вознесут кресты.
Ну, а пока гремят бойницы,
На небе ни одной звезды.
От смога пороха ресницы
Слипаются, как мёд они,
И ветер, прослезя глаза,
Коня рукою обнимая,
С Боброка капнула слеза,
И с вознесением чудотворной
Иконы божьего Христа,
Как будто массой однородной,
Готовые рвануть, да, да!
- «Настало наше время, братцы!»,
Боброк дружине прокричал,
- «За Русь великую сражаться!»,
И меч свой лихо он достал.
Моментом в небе развернулись
Знамёна, золотом блестя,
Гербы родов, князей по крови,
Округу светом озаря,
И Дмитрия Боброка, вскоре,
Штандарт фамильный на века,
Мальтийский крест на красном поле
И геральдических два льва,
Возглавил полчище героев
По православию крестя.
Со звоном лат, коней пришпорив,
Все в битву ринулись тогда,
Чтоб с войском главным воплотиться
И бить презренного врага!
К победе, столь желанной, устремиться,
Спасти родные города,
Чтоб православная Столица
Воспела гордость на века!
И вихрем вылетев из леса,
Треть части русского полка
Во славу долгожданной мести
И князя Дмитрия герба,
Ордынцам в тыл они, без вести,
Пустились с силою ядра,
И воеводы с долгом чести,
Накинулись на них с броска,
И, словно гневом дикой бестии,
Летит победная стрела!
И тут, Московии солдаты,
Свободы протерев лицо,
Преодолев войны преграды,
Замкнули для татар кольцо.
На берегах реки Непрядвы
Им в ад распахнуто крыльцо.
И все славянские отряды,
Воспрянув от резни святой,
Хотя от битвы все измяты,
Стремглав, помчались за ордой.
Они их гнали по оврагам,
По косогорам, да полям,
Болотам, речкам, буеракам,
Преследовали по горам,
Мамай,наполнившийся страхом
Взбесившись понял лишь о том,
Что для него в Руси всё крахом
Пошло, и выжжено огнём.
От боевой орды остаток прахом,
Кружится над его шатром.
И, вспрыгнув на коня шального,
Он, с кучкой верных степняков,
Разгрома не видав такого,
Пустился в бегство, был таков!
И дух Мамая, бегового,
Забыт, со временем годов,
Лишь тридцать вёрст солдаты гнали
Остатки своры "золотой",
И из земли своей прогнали
С победой мощной, удалой!
Но долго, долго объезжали
То поле битвы вековой,
И из-под трупов вынимали
Всех тех, кто дышит, кто живой.
Могилы глубоко капали
Для всех, сыскавших здесь покой,
И горькой чаркой поминали
Тех, в вечность кто ушёл душой.
На этом кончились страдания,
И Дмитрий возвестил войска,
Что главное его желание,
Чтоб встретила их всех Москва.
Ну, а ордынцы, поскрывавшись
На юге, злобу затая,
И трусостью своею прикрывавшись,
На Русь не ступят никогда!
И это громкое сказание
Руси объедет города,
Наступит мир, да понимание,
Навеки, вечно, навсегда!
Портрет князя Дмитрия Михайловича (Боброка) Волынского из интернета.