Да, мне труднее прозой, чем стихами.
И что тебе сказать, мой бывший друг,
О Хармсе, о Квитко, о Мандельштаме,
О миллионах, сбитых вихрем вьюг?
Ты сам поэт, и сам вполне печален,
Вовеки не постигну – почему
Мне говоришь: «Да лучше б снова Сталин,
При нём вполне согласен и в тюрьму.
Кто ж с ненавистью к прошлому, с презреньем –
Россию, хошь не хошь, а оскорбил!»
Но разве я с презреньем? Я с прозреньем.
И с болью за родных, что он убил.