Дожди размыли поля.
Как будто украдено лето - как чьё-то отсутствие внутри себя.
Но чёрный человек прячется всюду: за камнем, за деревом,
за стадом зебр, за собственной речью.
И поиск бесконечен, но ближе всё-таки сакральность: вне.
Как вершина, которая была в слове, но слово отсутствует,
ибо произношение слов наводит на тайну, но не раскрывает её.
В начале всего был паттерн, который облачился в слово - но слово
разбилось на шестьсот тысяч осколков.
Твоё слово то, что ты видишь.
Но дожди продолжаются - как сон бьющий сон.
И знакомо и знаково - но вне огня, ведь истина после перегорания.
Стакан отбрасывает тень, но чем больше объект, тем больше тень.
Я вижу тени и тень сам, покуда мы слова, верней глаголы.
И во всех трёх временах - одно: единственность.
Ноль - это глагол.
Единица - это тоже глагол.
В итоге ты получишь глагол, который всем управляет, но находится в покое.
Дожди ещё идут ещё.
И как не в грязь упасть, не в масть, не всласть, как чьи-то отголоски
виражи и оргии.
Но сам я уронил кольцо на дно - то мир - лишь отпечаток ног Его.
Но всё-таки един: из седины - ребро, а из ребра - война, рука как клюв -
незримо, но пристыло моё участие к разбитому дождю.