* * *
Долго сыпались с календаря
Дни мои, точно листья сухие.
Не видал, как рябины заря
Опадала в сугробы глухие.
Я сидел от людей взаперти,
Забавляясь портвейном и пивом.
А меж тем кто-то падал в пути,
Звал на помощь с гортанным надрывом.
Чья-то кровь не меня обожгла.
Не меня чьи-то слёзы сразили.
А тем временем коршуны зла
Когти в спину мою запустили.
Чуть промедлю и жизни конец.
Эти когти нацелены в сердце.
Поднимаюсь я – правды истец,
Чтобы в лица построже вглядеться.
Хватит время растрачивать зря,
Слышишь голос мой, юное племя?
Если чести померкнет заря,
В поле сгинет и доброе семя.
Стал отныне я зорче, кажись.
Люди честные, в это поверьте:
Отвечаю за горькую жизнь.
Леденею в предчувствии смерти. 1992