* * *
Корабль России врезался в туман
И целый век торчит в плену тумана.
Ору на палубе: “А где наш капитан?
Быть может, мы гребём без капитана!”
Из рубки тотчас размахнулась дверь
И, покидая самый главный мостик,
Бурлит картавый лысый: “Без потерь
Не может быть и гроба на погосте!”
Вокруг меня в слезах родной народ,
Голодный и холодный, копошится.
Старик сухарь обглоданный жуёт
И жарит баба на воде кашицу.
А им со сцены кажет голый зад
Брюзжащая сопливая актриса.
О, Русь! Давно сожжён колхозный сад,
И шастают в полях, как тучи, крысы.
И растерзала ржавчина станки,
Которые с времён царя крутились.
И отступили в глушь “большевики”,
И тотчас в Кремль “меньшевики” набились.
Мой голос, видимо, вершин достиг,
Поскольку всё начальство расходилось.
И в центре – самый первый большевик.
Жилет. Кепчонка. Преданность и милость.
А вслед за ним ученики пошли:
Усатый мудрый в золотых погонах,
И в кукурузной медленной пыли
Губастый, сивый, точно брат барона.
И принялись они “ласкать” народ
За то, что он им всем покой нарушил.
Толпа взревела, двинулась вперёд,
Не захотела сатанистов слушать:
“Вся власть – сюда. Пора держать ответ
За пот и кровь, что пролиты в Отчизне!”
Вожди – в понос, зашепелявя: “Нет.
Не подрывали мы фундамент жизни!..”
И вновь ору в заоблачный туман.
На храм небес молюсь я неустанно:
“Всевышний, Боже! Есть ли капитан,
Который выхватит Россию из тумана?!” 1991