Сенокос...

   
Часть 1.
Коми. Это было именно там, в Усть -Цильмском р-оне, п. Новый бор, и еще в глубь в верховья р. Печоры.
По своей сути маловеры. В них силен дух предков языческих Богов. Они так же пережили укрупнения деревень, а угодья сенокосные остались там. На месте исчезнувшей деревни, ставился дом- барак, где во время сенокоса жили рабочие месяца три -четыре.
Нас с шахты летом посылали туда работать.
Молодые были.
Парни привозили девчонок из поселка, а я как- то не как все - все больше один, не нравилась мне эта любовь с вином- уходил в тайгу, чтоб этого не видеть!
Река Печора - дивная река и не описать ее красоть. А какие там люди?! А девчата?! Но сам - то я Русский и все одно не то, менталитет, оттенки души не те.. нерусские, я ведь их со своей матерью их сравнивал, душу, разговор, поступки.. Ну, они мне и присоветовали коль не любы ..так Айнак вызови, когда будешь один в избе..

Часть 2
один так почитай на 20-30 км в обе стороны один, да река! Даже ружья не было, хотя сами Коми ночью до ветру с ним  и ходят: росомахи, медведи шастают.
Как - то нарисовал на стене квадрат, а в нем черный круг да и забыл. А она нет - время ждала подходящего, терпеливая стало быть.
И вот как - то вновь остался один в ночь - все уехали на танцы на два - три дня в центральную усадьбу - Н. Бор.
С вечеру сходил на рыбалку, притащил мешок рыбы. Сижу печь топлю, рыбу жарю - слышу стук в дверь, потом в окно, снова в дверь и тихо так:
- Войти можно? Отвечаю:
- Так заходи -дверь не заперта!
Вваливаются два огромных мужика:
- Здоров, хозяин! Рыбу ешь - накорми, если не жалко.
- Да че там, садись.
Сделал ряпушки, сигов, пятиминуток, принес сухо-вяленой плотвы, язей; поставил сковороду с жареной рыбой, а также сгущенки, хлеба, чифиру.
Люди вроде незнакомые, но все больше молчат, на разговор неохотливые. Присматриваются,
оценивают как бы.
- Ну, спасибо за хлеб да соль пойдем дальше.
- Так время полночь – ночуйте. Вон сколько кроватей!
- Да, нет, спасибо,- ответили.
- На улицу не ходи: видели медвежьи следы рядом с домом, коней, не ровен час, задерет, да и тебя может. Продукты чует, сгущенное молоко. Коль ружья нет - туго придется.
- Ну, бывай! – ушли в ночь, как и пришли.
Да, ружье порой - это единственное, что может связать жизнь с этим миром!
Парадокс смерть и жизнь в одной связке.
Тускло горела свеча, отбрасывая слабые блики на беленые стены избы. И эти блики, исполняющие танец света и тени, страшили еще больше, чем возможное появление медведя!
«Да скорей бы утро, подумал я. Смутное предчувствие томило, наполняло душу леденящим холодом, от которого цепенело все тело, и я лишний раз боялся повернуть головы!
Над окном, вдали от печи, чернел круг, окаймленный квадратом.
«Не иначе, он смотрит на меня. Он словно глаз преисподней,- подумал я. - Будь оно неладно; и чего это все в голову лезет эта глупость, эта Айнак. Да разве может такое быть? Я же современный человек, почему я должен верить этим бабьим выдумкам?
Странно как - то, назойливые комары да и собаки, в потемках скулившие у двери, бесследно исчезли. А ведь они с вечера пропали, точно с вечера».
Я взял нож и вышел на крыльцо: « Жиган, Жиган,- крикнул я в темень, - вдали блеснули огоньки глаз!
«Росомаха, - подумал я, - летом она сытая, не нападет на человека. Вот почему удрали собаки -почуяли зверюгу!
В дом она не полезет: не медведь все же, а вот сушеную рыбу в пищеблоке сожрет да и в земляных холодильниках все разорит - вывернет. Ах! Ружье бы да по этим огонькам пулями.
Жаль припасы пропадут».
В сенях нашел черенок лопаты и стал наматывать на него нож - отбиваться.
«По крайней мере, просто так не дамся, ведь говорил бугру:
- Оставь ствол.
- Не положено, - отвечал он. - А оставлять человека одного с лошадьми и припасами положено?
Кругом на 20 верст одна Печора, да луга, да вот еще это небо, как преисподняя, черней черного. Ори не ори - никто не услышит! Ну, приедет –сука за все ответит.
Под ложечкой тоскливо засосало. Мне стало жаль себя.
Ну чего остался? Ведь звала же девка к себе, манила – уплывая, все глазоньки проглядела. Ждала, что сяду в лодку.
Статная, видная, - Ладушка!
Видел, как ее обхаживает парень лет сорока. Я же не дурак - понимаю, что ему давно пора свою семью иметь, да и его слова слышал:
- Будь моей женой! Мой дом – амбар. Все есть: инструмент, лодки «Крым», «Вихри»; корова; лари на год вперед забиты припасами.
Не стану мешать ему, пусть живут...,думалось как то с огорчением.
Видел, как брал ее за руки, а она к нему боком повернулась.
- Ну, чего он тебе? Зачем тебе этот Воркутинец? Поиграет и бросит, а мне как потом жить с тобой! Ведь засмеют меня,- доносилась до меня их начавшаяся семейная разборка. - Как мне жить потом с тобой? Убью я его, убью. Соглашайся по - хорошему. Не жить мне без тебя и тебе не дам.
Валера, бугор, однажды ему сказал:
- Будешь холостым и в этом году!
- Нет, Валера, он будет женатым, но без зубов! Сказал я тогда и сдержал свое слово: при случае выбил староверу весь перед! Живи и помни, Воркутинца.
И что это в голову пришло?
Вспомнились вечерние гости, эти два мужика. Зачем приходили? Убить человека не проблема, но нужен повод для скандала, а я его не дал: все сделал правильно. Накормил, приветил, ночлег предложил - убить нет повода!
Потом мужики все спросят:
- Как было дело?
И самих при случае утопят - это Север, здесь все на виду, живут без замков, все на честном слове - вот и не рискнули.
Какая то тоска. Вот так всегда. И почему я должен быть один в забытой богом земле,
да ,еще в дому, стоящему на старинном кладбище.
Дом стоял на холме, возвышающемся над лугами. Весной эти луга заливало, и только кладбища возвышаются над весенним полноводьем.
Печора имеет низкие, песчаные берега. Весной она на десятки километров поглощает луга,гектарные заросли красной смородины...
Ах, эти заливные луга, с болотцами, озерами и озерками! Водоемы наполнены изумительной рыбой, рыбой ценных пород: сигом, нельмой, семгой и, конечно же, ряпушкой,зельдью! Такой вкусовой палитры, такой усвояемости нет нигде в мире! Ряпушка нежна, прозрачна, красива, как золотая рыбка.
Рыбалка - это просто чудо. Рыба сама надевается на крючок, выпрыгивая на берег во время азартной охоты на других.
Звуки плещущейся рыбы удивляют даже рыбаков:
- Да, семга бухнула, на пуд не меньше .озорует, нагуливает бока. Ныне перемет ставим.
- Ишь, расшалилась шельма.
Насколько же этой рыбы много! А какие чудесные засолы, маринады из свежей рыбы хранятся в погребах коми!
Огромные деревянные жбаны, бочки пластовых нарезов семги, сига и нельмы, заготавливаются на весь зимний период. Ведь когда ударят лютые морозы, под пятьдесят, когда волки и медведи, оголодав, будут шастать по округе, из дома сложно выйти.
Какой удивительный народ здесь живет!
Намедни слышал в магазине разговоры женщин. Они говорили не о колбасе, котлетах и нарядах- они рассуждали о подписке на творчество чехословацких писателей.
Изобилие всего. Но за этим стоит труд рыбаков, охотников, рабочих совхоза и местного рыбзавода, райповского столярно- бондарного цеха, пилорамы!
Все при деле. Все живут сытно, вольготно.
Конечно же, есть пьяницы. тунеядцы, деревенская беднота, хулиганистая крепкая на словцо. Вина  Агдамы,Варны,Осенние сады,Игристые,Бисерные ,Столовые,Десертные разливанной рекой лилось из райповских складов в магазины, куда они частенько захаживали.
-Много курите. Только, что брали пачку! – И тут же, хитро улыбаясь,
- Заходите ещё,- говорили продавцы.
- Мне еще спичек и двадцать бутылок водки,- не моргнув глазом, провозглашал покупатель. А у самого глаза греются на шикарных ногах кассирши,выглядывающих из за пачек денег ячеек  кассы: еще чуть бы покороче юбочку  и самое то(уродится же такая  женская красота на земле..с ее ногами,шикарным декольте,туго выпирающим из разреза белосненого халата...этих губ,роскошных,  блестящих волос,слегка раскосых глаз).Какие там Софи и Бриджит..они перед местными красотами просто дешевая подделка,заборная тень..
У магазина мужики обсуждали кто и с кем живет, причины разладов в семейной жизни.
- Да она уж развелась с Петром, ведь тот алкаш да и на руку тяжел, а такой кобыле нужен уход, внимание каждый день и не по разу.
- А с кем она сейчас?
- Да с райповским бухгалтером Семенычем. Тот конь еще тот! Да и дела у них лучше идут, в согласии. Можно сказать, нога ногу трет. Тьфу
ты - моет! Хихикали с завистью мужики.
- Да у него почитай два "Крыма и на каждом по два "Вихря.
- С рыбоохраной - самые первые браконьеры. Красную икру бочками в Усть - Цильму сплавляют, собак семгой и нельмой кормят.
- Живут же люди! –
И мужики с расстройства распивают по бутылочке водочки  на брата,запивая ее Жигулевским бутылочным пивком прямо у магазина, закусывая сырками "Дружба»,ломая  через колено жирную, сушеную  Печорскую плотву.
- Ну что, за смородиной - в Ховрино? На реке волны нет - к вечеру обернемся, кило 100 - 150 успеем набрать! Сельпо нынче принимает и рыбу и ягоду круглосуточно.

Часть 3

Так вот думалось мне, когда я сидел у теплой печи. А мысли все кружили и кружили;
«Вон сколько рыбы жареной, а есть некому. бы Собакам бы отдать, да и те сбежали. - Я поднялся и прошелся по избе. Слева и справа, в ряд, стояли кровати с белыми висячими катагарами, сетками.
- Фу ты как в морге,- вслух произнес я, и в этот момент раздался оглушительный гром и, озарив всю избу, сверкнула молния. За стеной кто-то завыл. Нет не завыл, а застонал протяжно так. И было в этом вое столько боли, страдания и безнадежности, что казалось, будто распахнулись врата ада, и это оттуда несутся жалобы грешной неупокоенной души. Появились они вдруг, неожиданно!
Вой то стоял, то вихрем кружился по избе, сметая остатки самообладания, сознания. он то нарастал, то прекращался, чтоб передохнуть и набраться сил.
Вновь и вновь гром с молниями терзали черное небо, ослепляющий свет жег глаза. Казалось, что небо рвется на части, а сама преисподняя выплюнула тысячу усопших, которые пристально смотрят в эти окна!
Ужас, паника… - не передать! Армагеддон! Лошади в конюшне дико заржали, забились в истерике и страхе, послышались удары копыт в ворота, в стены!
- Медведь, -подумал я, - или она пришла пить кровь, хрен редьки не слаще!
Забившись под катагар на кровати, с ножом в руке, я ждал развязки ночи.
Она стояла рядом.
Я чувствовал ее каждой клеточкой тела, она выла так, что не было терпеть! В этом стоне было жалобное и грустное не по- человечески, плач девушки по несостоявшейся судьбе, согрешившей и падшей .
- Но я - то здесь причем,- думал я! - Но ведь и сам же ее вызывал, - сам себе противореча, скулил я.
-Только бы утро, только утро! Света солнечного хоть бы чуть - чуть, маленького, тонкого лучика. - Сколько это длилось, я не помню, но помню шаги по избе и чье-то дыхание. Если поднимет сетку катагара - сразу ударю ножом,сразу и изо всей силы...П.С.
Го-Ши 8 марта 2018 года в 15:16