Я телевиденью готов продать сюжет.
Что написал вчера слабеющей рукою,
О том, как чокнутый, богемный старый дед,
Обижен очень молодою был женою.
Она, в постели: «Ты опять меня не хочешь?
И кто она? Ну, та, которой увлечён?»
«Да не она, а он», «Как он? Ты, что бормочешь?»
«Да, возраст, дура! Возраст – это он!»
Вторая тема знаменитого сюжета:
Влюблённый дед, что называется – попал!
Пока мозги свои лечил по кабинетам,
Уплыл от деда, даже скрытый капитал.
В сюжетах страсти, а сюжеты не раскрыты,
Шекспира могут на детекторе распять,
Артисты наши, так при жизни плодовиты,
Что много лет потомков будем их искать.
В экранах грязное бельё, как будто флаги,
А бригантинам вновь меняют паруса,
И нет романтиков - пираты да варяги,
И грубость с хамством победили чудеса.
С тоской смотрю в экран: «Ну, где же эти люди,
Что поят, кормят, охраняют всю страну?,
Нам перед ними скоро стыдно будет,
Что всё разрушили мы, не пройдя войну.
Во всех сюжетах, все кумиры, так грешили,
Им всем свободы кто-то полной не давал,
Снимались в фильмах, ели, пили и блудили,
Приплод скрывая наживали капитал.
Таким, как я в программах нету места,
Не террорист, не олигарх, не голубой,
Не негодяй и не банкир, - ты неизвестен,
Мне что-то страшно, стало быть, самим собой».