Если вы видели подвижность ртути, или бегущую воду в веселом лесном ручье, игру пурги в промерзшем поле; если вы понимаете, что значит - шило в попе…, нет - два, а, пожалуй, и три шила, тогда добавьте к образу нагло вздернутый нос, с любопытством и радостью глядящие на мир глаза, два хвостика светлых волос, стянутых резинками на голове, тоненькую девичью фигурку и задорный смех, то вы сразу узнаете Танечку.
Танечке уже 5 лет. У нее своя комната с пылившимися куклами и прочими девичьими вещами, полками с постоянно пополнявшимися рядами книг. Куклы и прочие девичьи вещи Танечку не занимали, а вот книги читать весьма увлекательно. Особенно, когда их читает вслух мама. Конечно, Танечка и сама умеет читать, научилась давно, еще летом на даче, по справочнику охотничьих птиц и зверей.
Она проснулась весьма рано для нее в осеннее воскресное утро, зевнула, потянулась и задумалась. Думы ее были ясны, отчаянно просты и требовали скорейшей реализации, как и все начинания Танечки - время не терпит, а жизнь стремительно проходит.
- Папенька – подступилась она к отцу за чаем, - в мире творится ужаснейшая несправедливость и дискриминация детей.
У папеньки брови полезли вверх, маменька притихла.
-Да - продолжала девочка - в мире творится ужасное, особенно - дискриминация девочек!
Папенька очень удивился.
-Вот сам посуди: у тебя ружей двуствольных и одноствольных, карабинов для охоты - много, я видела. У маменьки целая двустволка! А у меня? А у меня - нет! Нет ни одного! Нет ничего, кроме груды пустых гильз от твоего оружия. Охотничий сезон на дворе, а я опять буду с тобой бродить по лесу без ружья? И только собирать тобой добытую дичь и подавать тебе патроны да бренчать пустыми гильзами в карманах? Несправедливость! Дискриминация! Попрание прав человека!
Папенька крайне удивился. И не зря.
- Предлагаю обязательно и срочно купить мне ружье. Детское, настоящее охотничье ружье!
Отец очень любил единственную дочку, и, конечно же, согласился с ее вескими доводами.
-Хорошо, доченька, в следующее воскресенье, мы с тобой непременно съездим в магазин и купим для тебя настоящее охотничье детское ружье. И патроны к нему.
Проходила неделя, Танечка аккуратно считала дни, зачеркивая на календаре, подгоняя их. И наступил ДЕНЬ.
Она забралась на заднее сидение автомобиля, а за стеклом сверкала осень. Девочка разглядывала мимо пролетающие огромные дома и прохожих, топающих по желтым, зеленым и красным опавшим листьям, улыбалась солнцу и прикидывала, сколько рябчиков и уток она добудет со своим новым ружьем за остатки осени, как будет охотиться зимой на тетеревов и глухарей, как встретит весну и перелетную дичь. И, конечно же, настреляет гораздо больше дичи, чем папенька.
А когда то было лето. Короткое и яркое северное лето. Танечка с мамой жила на даче, ловила маленькой бамбуковой удочкой рыб из рядом с забором протекающей реки Лодьма, кормила ими кота Шурика, купалась, била комаров, наблюдала бабочек, стрекоз и шмелей, и с деревенскими подружками искала кости динозавров, изображения которых она увидела в книге и запомнила их мудреные названия. Вернее, Танечка указывала, где копать, а девочки работали лопатами, в результате чего почти вся территория дачного участка была изрыта большими и маленькими ямками. Кости попадались, Танечка тут же их сверяла с книгой, и определяла, какому виду они принадлежат. Дискуссировала с коллегами. Конечно, найденный череп с острыми зубами был очень похож на череп домашней кошки, но в это очень не хотелось верить. Поэтому всем коллективом археологов было приговорено, что он обязательно от мелкого хищного вида динозавров, которые когда то водились в Архангельской области. Танечка очень точно знала, где надо копать, чтобы найти бивни мамонта или останки огромных животных древности, но там копать не позволяла маменька. Наверное, от того, что там росли цветы и полезные овощи. Танечка не особенно огорчалась: поле деятельности и без того было обширным.
В магазин она вошла достойно, степенно, как и полагается покупателю ружья, впереди отца и сразу направилась к прилавку. Встав на носочки башмачков, вытянувшись разглядывала застекленный стенд с ружьями, карабинами, винтовками и прочими, радующими ее взор товарами для охоты. Она присматривалась к каждому ружью в отдельности, примеривалась к их размерам и весу, но все они казались ей огромными и тяжелыми, были безусловно настоящими, но никак не детскими.
В отчаянии наворачивались слезы. Теперь она с надеждой смотрела на отца.
-Танюша, вероятно, здесь выставлены не все магазинские запасы оружия, может быть, где то под прилавком в недосягаемости лежит и твое ружье? Попроси продавцов показать.
Ребенок тут же подала голос, на ее просьбу откликнулся сам дяденька - директор, он же хозяин магазина:
-Что желаете, юная дева?
Юная дева вежливо, громко и отчетливо выпалила свой вопрос:
- Скажите, пожалуйста, а нет ли у вас под прилавком настоящего, детского охотничьего ружья и патронов к нему для меня, для Танечки?
Директор нисколько не удивился, будто к нему в каждый день приходили Танечки и покупали охотничьи ружья и патроны к нему.
- К превеликому моему сожалению, Танечка, - искренне опечалился директор - все детские ружья у нас закончились. Даже под прилавком. И патроны к ним тоже. – И, увидев на маленьком личике еще большее сожаление, чем у него, успокоил:
– Но я непременно, как только завезут новую партию, сообщу тебе по домашнему телефону.
- Да, хорошо, я буду ждать от Вас звонка. Но пока мы с папенькой съездим в другой магазин. До свидания.
- До свидания, Танечка - сказал вслед девочке дядя-директор и заговорщицки подмигнул отцу.
В машине Танечка размышляла, уже не обращая внимания на осень, дома и прохожих:
- Скоро, почти через два месяца, в начале ноября, она будет совсем большая, и ружье будет ей очень кстати. Папенька же всегда выполняет свои обещания. Например, он прошлой зимой обещал научить, и научил ее самостоятельно кататься на снегоходе «Буран». Только вот заводить его мотор она поручала отцу, своих сил у девочки пока не хватало. И она каталась по полям и лесным дорогам и тропам. Долго, сколько хотелось, даже почти ночью. А папа смиренно сидел за ее спиной и крепко держался за поручни. Он даже стишок для нее придумал по этому поводу:
Я мчусь на "Буране" по снежной тайге,
я еду в деревню, я еду к семье.
Там ждет меня мама и папа не спит-
пораньше он елку зажечь норовит.
Подарки под елкой, придет Новый год,
на печке уютно мурлычит наш кот.
Я знаю, что праздник-это тогда,
когда я дома и рядом семья!
Конечно, вирши так себе, все - таки папа не Пушкин с Лермонтовым, и даже не Самуил Маршак. Но они то специально для Танечки стишков не придумывали, а папенька придумал. Как раз к Новому году.
В очередном магазине все повторилось до мелочей. И вытягивание шеи , и разглядывание застекленных стеллажей, и беседа с дяденькой-директором, и взаимные сожаления с обещаниями позвонить. И, даже, заговорщицкие улыбки и перемигивания с отцом за спиной у ребенка.
Но энтузиазм у Танечки не пропадал – она же с папой.
В третьем магазине, увы, ситуация опять повторилась. К всеобщей досаде. Детские настоящие охотничьи ружья и патроны к ним закончились, и даже было неизвестно, когда прибудет новая партия. Только скромность не позволила девочке заглянуть под прилавок. Скромность и слово директора. Горю ребенка не было предела, оно было безгранично, как северные леса, бескрайне, подобно родному небу, бесконечно, как предстоящая жизнь без вожделенного ружья. Слезы текли по щечкам усиливающимся потоком, грозя перерасти в рыдания. Папенька стоял и молчал, дяденька – директор пытался подкупить девочку конфетами, но ничего уже не утешало.
Тогда голос подал папенька
- Танечка, а давай посмотрим вот ту черную винтовочку?
Девочка, сквозь слезы, пыталась рассмотреть, на что показывает ей папа. Она аккуратно достала из кармана курточки платочек, вытерла глаза и щеки, присмотрелась.
- Папенька, но она же длинная, она взрослая! Я не смогу из нее стрелять! – звонко и с надрывом проговорила девочка, пытаясь вновь заплакать.
Но рационального папеньку так просто с толку не собьешь:
- А вот и сможешь! Я опилю приклад винтовки под твой рост, а когда ты научишься метко стрелять и вырастешь, куплю тебе другое, более мощное оружие.
Глаза девочки окончательно высохли, в них опять засветилось любопытство:
- И патроны купим к этой винтовочке?
- Непременно купим. С большим запасом. А заодно окончательно покончим с дискриминацией детей.
Директор улыбаясь подал уже любимую всей Танечкиной душой пневматическую винтовку. Ее изящные изгибы просились в руки. Она была вовсе не тяжелая, блестела смазкой и пахла сбывшейся мечтой.
Все получилось, как обещал папенька: в деревне на даче в гараже он долго вымерял рулеткой то руки дочки, то приклад винтовки. Вычерчивал разметку будущего распила, ножовкой аккуратно пилил пластмассу приклада, прилаживал к нему затыльник. Нарисовал мишень на заборе, зарядил винтовку и вот она в руках девочки.
Выстрелы были замечательные: все пули попадала в мишень, стоило лишь хорошенько прицелиться, положив ствол винтовки на спинку подставленного папой стула, из ствола струился легкий дымок, а вот сил переломить винтовку для очередного заряда не хватало, но рядом всегда были папа или мама.
Уже позже, через девять лет, родители подарили Танечке новое, настоящее, взрослое, двуствольное охотничье ружье «Винчестер» двенадцатого калибра «Магнум». И патроны к нему. Ружье, которое выбрала сама.