Ч А С Т Ь ВТОРАЯ
17
Нескромных крайностей любитель!
Неположительный герой...
Где твоя тихая обитель;
Души измученной покой?
Быть может, в старости ворчливой,
В отместку юности крикливой,
Язык прикусишь наконец
И станешь слышать стук сердец?
И сокровенность монолога
Откроет таинством « постук »
И ты пойдешь на этот звук
Своей, озвученной, дорогой.
Ну, а пока, мой друг, пока
С судьбой играешь в « дурака ».
18
Однако - гонг! - вернуться к Прозе,
То есть любовнице моей:
На брак был взгляд ее серьезен,
Но старый сводник Гименей...
Он поутру еще в кольсонах,.. -
Когда Марш дядьки Мендельсона
Она насвистывала в слух,
Но тот, увы, остался глух
К, столь ненавязчивой, молитве.
Она сказала: « Черт с тобой... »
И с целомудрия рукой
Сошлась, что бес, в смертельной битве.
Но силы были неравны,
И лавры ей от сатаны!
19
В конце концов, заметно модно,
В объятьях сразу двух веков,
Не одиноко быть свободной:
Без Гименеевых оков.
А где скала, там место чайке...
И не одной, а шумной стайке
Возможно дружбой послужить:
Уж коль грешить, так уж грешить...
Как говорят теперь - по полной!
Менять перчатки каждый день...
Стирать их нет желанья - лень,
Когда так трогательны волны!
Свободна чайка - лишь в полете.
Ну, а скала, пордон, - в помете.
20
И что же, думаете вы,
Скале морской в остатке делать,
Когда поверхность головы,
С отлетом чаек, поседела?
Да ерунда... Да пустяки...
Седеют все « холостяки »!
Омоет голову прибой
Своей волнистою рукой.
А амплуа менять - уж поздно...
Нетранспортабельна была
Фанагорийская скала,
Да с морем связана серьезно.
И так, с мечтой о свежей птице,
Была принуждена смириться.
21
О океан крутых страстей!
Не терпишь ты сопротивленья:
В противоборстве только злей
Свирепых штормов проявления.
И твой волнующий напор
В тот час вступает в бурный спор:
Кто рук и ног проявит действие,
В тебе найдет противодействие.
« Смирись! Сличись! И стань как я!
Чтоб в штиле солнца жарь померкла.
А ночью небо - мое зеркало!
Луна и звезды - снедь моя!
Что смотришь в небо ты с тоской?!
Здесь, у меня на дне, покой! ».
22
Э, нет, заманчивый герой,...
Покой твой пахнет мертвечиной!
Я - снедь твоя, едва покроет
Меня волн алчущих пучина!
Или, качаясь в колыбели
Ночного штиля, сон о мели
Увижу и, « вина » глотнув,
Отправлюсь трепетно ко дну.
А там, что крабы, что омары,
Не станут требовать билета...
И мой обглоданный скелет,
Среди галер фрагментов старых,
Найдет пристанище свое.
Нет, это право - не мое!
23
И так, скала - мое спасение.
Зефир ленивый в спину дул.
А настроение - весеннее!
Скалу я дважды обогнул:
Ищу чреду уступов скальных,
Чтоб чаек с мест согнать их спальных
И воцариться наконец
Над пожирателем сердец.
Ему осталось облизнуться;
Губами глыбу покусать.
А в небе чаек голоса
Ей обещают, что вернутся.
Да разве против я, друзья!
Скала - то общая - ничья.
24
Мной уважаемый читатель!
Какого рода б ни был ты,
Уверен я, что ты мечтатель
И соискатель красоты!
И, во владениях Посейдона,
Не прочь, на острове Гвидона,
Тайком « покняжествовать » час,
При этом вызвав зависть в нас,
Не унесенных в детство ветром,
Но приглашенных погостить,
Чтоб, очерствевших, нас впустить
В души гостеприимной недра!
Но час проходит и пора,
Как говориться, - до двора...
25
Ну что сказать мне в память Прозы?
( Чтобы сказать - не жалко слов ):
Воспоминанья тянут слезы...
Но кто из нас и чей улов?
Скалу поставив ей в сравненье,
Возможно, я тем вызвал мнение,
Что был зависим от нее.
Иное мнение - мое:
Не вольна Проза - мне в отличие:
Она не вправе выбирать -
Жить в муках или умирать.
Она хранит в себе двуличие:
Ни умирает, ни живет.
Она того, кто призовет.
26
Бесспорно, речь моя правдива:
О Прозе - прозаичен стих.
В нем рифма в образе мотива,
Как литр водки на двоих.
Он в сочетании созвучен,
Но безобразен как и скучен!
Хотя и смысл передает.
И это, право, не мое.
Тому есть имя - « Стихоплетство » -
Гибрид двух жанров: « ты » и « мой ».
Но я иду, иду домой,
Где « твой » и « мой » имеют сходство!
Ну, а пока, скала - моя!
А я - ее, хозяин я.
27
Кому - то видится, быть может,
Что проза - родная сестра...
А нет, поэзия дороже,
Хоть одного они двора.
У прозы статус дочеринства,
А у « крылатой » - материнства.
И проза внучка Слову есть.
Ее не грех порой прочесть,
Когда за мужем та не глупым...
А где любовь так высока,
Что поцелуи - в низ пупка;
Да где погони, кровь и трупы...
Подобной прозе имя есть:
« Я в Судный день худая весть ».
28
Быть может, оттиск впечатления
В душе оставил чьей - то я,
Совсем не схожий с умиленьем
От прозы чистого ручья,
В слух красноречием журчащей
И живописностью звучащей,
Что та поэзия без рифм.
Она подобна встрече с нимфой,
Между древесными стволами
И прочих зарослей тайги,
Где леший встретит вас в круги -
Охотник скор за головами.
Навстречу прозе сделан шаг,
Чтоб подчеркнуть - я ей не враг!
29
Кто мне в вину вменить готовый,
Что прозу с женщиной сравнил?
Прием в поэзии не новый...
Но, согласитесь, образ мил!
А то, что женщины бывают
Различных взглядов и скрывают
В шкафах... скелетов хитрый смысл
И двоедушность коромысел...
Так это частные уроки
Мехов их душ, дающих течь.
С того нам должно толк извлечь,
Взгляд устремляя в их истоки.
Пишите больше, господа!
Но под - ответственно всегда.
30
Ах, куртизанки! Эх, гетеры!
Ух, проститутки! Гейши - ох!
О жрицы пламенной Венеры!
Какой бы был переполох
На колобке земном, когда бы
На нем одни остались бабы...
Ну, то есть верные мужьям.
Как возвеличился б изъян
Натуры женской ( в женском взгляде ),
И незамужних, холостых
Тянуло б в храм, а не в кусты,
И мир не знал бы слова ( нет, не дяди! ).
Кто победил лукавый блуд,
Тот возвестил народам суд.
31
И вот, уж я почти - что дома.
В прибое пенится вино.
Моя надежная солома
Копною в море подо мной.
Когда с обрыва сорвалась ты?!
За что отверг тебя « скаластый »?!
Какою силой прочь швырнул,
Чтоб ты отправилась ко дну?!
Стоишь теперь здесь, « откисая »...
Тускнеет нежно небосклон,
И золотой на нем кулон
Над горизонтом зависает;
Гипнотизирует меня,
Ко сну прохладному склоняет.
32
Устал я, право же, устал
В бесплодных странствиях надеждных.
Начать бы с чистого листа,
Притихших вод морских прибрежных,
Веслом - пером, в каноэ музы,
Да без философской обузы,
Иную версию писать
Судьбы, с причалом в небесах.
Да, в небесах обетованных...
Не тех, что в славе наших дел,
Умов, богатств, красивых тел,
Так бесполезно много званных
Туда, где есть она одна;
Одна на всех - кому видна.