Фрау Николаефф

               


"Анаксагору, изгнанному из Афин, сказали: "Ты лишился общества афинян". Он ответил :     "Нет, это они лишились моего общества".   Диоген Лаэртский
"Все люди – эмигранты или потомки эмигрантов, начиная с Адама и Евы".   "20 000 Quips & Quotes"
"Дружба – это когда можно ни с того ни с сего приехать к человеку и поселиться у него".   Давид Самойлов
"Другой город – это всё тот же город, только в другом месте".   С.Гласпелл




Учительницей младших классов
когда-то Ирочка была –
и каждый день детишек масса
твой интеллект на штурм брала

В глазах искрит колодец синий,
а в ямках щёчек – тот капкан,
что юношей розовощеких
с улыбкой тянет на аркан!

С хрипотцей голос, смех игривый…
Улыбки рок разит мужей –
не окольцованных и мнимых,
и состоявшихся уже…

И вот однажды Люфт Ирину
заметил Игорь Николаев –
не тот – с Русалкой что Дельфином –
а наш простой советский парень!

И здесь не просто совпаденье –
тем и отличен наш рассказ –
наш друг, по щучьему веленью,
с певцом имел один раскрас:

лицо, глаза, улыбка, зубы,
прическа, цвет волос… ах, да –
немножко отличались губы… –
но это, в целом –  ерунда!

И вот берет тот Николаев
Иринку  нашу в оборот –
цветы, свиданья… – в сентябре же
под ручку в ЗАГС ее ведет!

…И мы гуляли на той свадьбе
и водку пили до утра…
А сколько всякой вкусной снеди
познало теплоту нутра!

И дружба наша продолжалась,
и их семья пошла расти…
И вдруг – "здесь наших не осталось…
Прощай – страна, друзья – прости!"

И ровно в девяносто пятом,
когда в июле самый зной,
Иринка, Игорь Николаефф
свой брег покинули родной…

…Как трудны месяцы притирки –
волненья, временный ночлег…
И прежнего мышленья стирки
надежде новой дарят бег…

Вот, наконец, и всё решилось –
им точный адрес отведён…
И хоть кошмары часто снились,
но первый шаг определен!

В селе, у западной границы,
теперь им предстояло жить,
и старый дом вблизи теплицы
на двух хозяев поделить…

Хоть здесь им часто говорили,
что наши немцы – как казахи
Но как с соседями зажили –
узнали, что такое страхи!

Да, не готовы наши люди
на дойче сразу песни петь,
вкушать их лакомые блюда
и ночью в полный зев храпеть!

 А деревянная постройка –
шумов отличный проводник –
стоять вас заставляет в стойке…
У всех задор немецкий сник!

Когда соседям – семь десятков,
а вашим детям – год и пять,
ты – очень шумный и советский!
И в стенку нам опять стучать!

Певцу – тьфу! – херру Николаефф
с работой крупно повезло:
за два десятка километрофф
он ездит в крупное село!

Златые руки и характер,
врожденный такт и доброта,
души спокойствия фарватер
немецкой спеси жгут врата!

А фрау Николаефф быстро
помоет всё и уберёт,
детей накормит и почистит,
и куда надо отведет!

Да – тут с правами эпопея
почти что год сосала кровь…
И время, деньги и терпенье
и страсть, и слезы, и морковь!

Четыре тысячи дойчмарок
херр Николаефф заплатил
Еще на три купил «Volkswagen» -
и в пассажиры угодил!

Фрау Николаефф на рассвете
теперь везет его сама…
Быстрей разбросаны все дети…
Халтурки час берет она!

За шесть рабочих дней недели
в трех крупных бюргерских домах
Иринка, словно на качелях,
уборку чинит – во размах!

Когда представилась возможность
продать свой кров и сняться вдруг –
презрев любую осторожность
друзья оставили тот круг!

И выбрав скромное селенье,
заняв у банка сотни три,
купили домик – загляденье!
Надежный, крепкий, а внутри –

...Ремонта требовал домишко,
любви, вниманья и души,
и денег маленький излишек –
тысчонок двадцать …– хоть пляши!

Лиха беда – и вот начало –
отметив скоро переезд,
семейка долго не скучала,
вкушая прелесть здешних мест…

Ремонт исполнился не сразу,
а растянулся на года –
да разве ж можно ту заразу
за месяц провернуть иль два??!!

Ведь денег с неба не кидают…
Растут детишки, просят жрать
Одежды модной не хватает…
Хоть бы с кредитом подождать!

…Херр Николаефф в том же стиле
находит новую арбайт…
Фрау Николаефф на машине
как белка крутится – ол райт!

Хоть труден миг затрат суровых –
как жалко деньги отдавать…
Но в буднях серых и тяжелых
душе бальзам пора воздать!

И вот, "русалка" и "дельфинчик",
"рыбешек" дома не забыв,
Европу, закатав как блинчик,
лелеют скоренький отрыв!

Места Тосканы, долы Роны,
Мадрид, Монако и Париж,
и Рим с Миланом… Берлускони
на восковое тело зришь!

Там потерял, а здесь – находишь
Тут позабыл, туда – летишь
Где не мечтал – сейчас там ходишь
Где плохо спал – сейчас не спишь!

И хоть свободы здесь запоем
В шоп-турах – тысячи за раз…
И всё-ж порой душа заноет –
там хорошо, где нету нас!

Здесь просто так не сходишь в гости
А приглашений – и не жди!
От лиц тупых трясёт от злости…
И месяцами льют дожди!

Здесь нет мужчин, как, впрочем, женщин –
здесь только фрау и херра!
Творят престраннейшие вещи
и жалоб строчат дохер-ра!

А, впрочем, жалобщиков нудных
в любой стране найдешь ты, друг…
Маньяков – плод исканий блудных
и  геев  разношерстных круг!

И вот, такая вот судьбина
у наших тамошних друзей…
В душе их Казахстан отправлен
в забвенья, вечности музей!

За десять лет германской воли,
Европу  всю  изъездив всласть,
в страну родную добровольно
не могут въехать дней на пять!

…И вот мы долго собирались…
Боялись – вдруг они не те…
Момент – и в небо оторвались…–
проснулись мы во Франкфурте!

В аренду взяли мы «Форд Фокус»,
забили адрес в навигатор,
и пива скушав, выпив закусь,
с восторгом зрим в иллюминатор!

Итак, сто десять километров
легко мы вдарили по трассе…
Вдруг – стоп – и вторит навигатор:
дом номер девять по Шульштрассе!

Не веря, вышли из машины,
тихонько так – вдруг пес залает?
И тут на нас, как из-за ширмы,
выходит фрау Николаефф!!

Всё та же юная особа,
всё тот же взгляд и, вроде, вес…
Незримо щечек пышет сдоба…
В глазах горит всё тот же бес!

За них, конечно, зря боялись –
в душе тревожно бились птахи
Они и скрыть-то не пытались,
что те же всё они казахи!

Воспоминанья, смех и радость,
общенья братского экстаз,
флюидов явственная сладость
друг к другу ближе движет нас…

Подарки, сувениры, фото…
Газеты с родины? – пустяк!
На память щелкает нас кто-то,
а кто-то пиво пьет – да как!

На восемь пьющих и непьющих
шесть бутылей распили в день…
Съестных запасов рой жующий
из света переходит в тень…

Три дня шикарного приема –
как БМВ стрелой промчался!
Признаться честно – так тепло я
в стране родной не столовался!

Ну, вот, пора нам расставаться –
в улыбке – боль, в душе – надрыв…
Что ж, фрау – тяжело прощаться…
Но как прекрасен был порыв!

И вы к нам в гости приезжайте –
небось, приснится бесбармак?
И Алма-Ату скорей узнайте –
ведь сильно изменилась как!

…Прошло уже четыре года,
но, как сейчас, в глазах стоит
тех дней душевная погода
и дружбы зверский аппетит!!!