Говорят, – это просто весна.
Но ведь это фатальность, точно.
И здесь каждое «дежавю» собирается по кусочкам.
Тот, Кто тезисно, условно, набросал в блокнот мой строчек,
Убеждал – «пришла пора, поменять и взгляд, и почерк».
Познакомьтесь вот, - Арлекин. А глаза его не имеют цвета,
От того, что тускнели в яркости самых первых из всех рассветов.
Я теряла календари, под раскопки его суждений о заре галактики и планеты.
Под его мелодии и причудливые сюжеты.
И поэтому не заметила, как вошла сюда в феврале, а вернулась почти что к лету.
По клубкам многочисленных рассуждений, я исправно вела конспекты.
Например, после долгой темы о высокой цене на время…
Он украдкой мне сообщил – «времени вообще нету».
То есть нету вообще, нету как такового.
Говоря о первоначале, о фундаменте и основах: он к нулю приходил в итоге.
А однажды, прямо с порога, он с восторгом начал о Всемогущем.
Но когда в колесе его мыслей лучших застревало достаточно палок,
Он опять приводил к нулю и к «восьмерке - упавшей набок».
Оставляя глубокие монологи в порывах споров, он осколками сыпал правду.
Из деталей таких разговоров, после я собирала фрески.
Мы чертили дороги картами и на картах,
Путешествуя по окрестностям неба, туда-обратно.
Познакомил меня с местами, где все выжившие – повстанцы.
Нет там ни маяков, ни станций, нет протоптанных ровных троп туда,
Но проложены вертикальные провода, выходящие с поднебесной.
Интересно… Как бы здесь задержаться подольше?!
Ведь вернувшись домой мне тесно,
После каждого из визитов, возвращаюсь домой – не той же…
И само понятие «дом», размывается до иллюзий.
Уничтожив границы в моем восприятии, он ушёл…
И обратно вернулись стены, что намерены снова в узел
Завязать и сознание сузить.
Черепную коробку давит, груз вопроса – и что мне с этим…?
Проложи мне дорогу обратно, я спускаюсь по парапетам.
Изумруд заменяет гравий.
И он сыпет мне знаки – пеплом.
Я враждебна здесь ко всему как будто…
Это можно еще исправить?
Этот мир повредил рассудок.
Прошлый мир мне его расплавил.