Пальцы бегут по клавишам, пластиковым и белым.
Я для тебя пока ещё всё мировое древо,
Реки, под ним текущие мелком и сладким ядом,
Сущее и насущное, целое небо - рядом.
Спи, улыбайся, славный мой, звук различая еле,
Будешь, как я, отравленный музыкой с колыбели,
Чуять её неистовство в каждом случайном шаге,
В числах, в огне, в бесчисленных буковках на бумаге.
Время лежало желудем, комкало ночью простынь,
Клавиши были жёлтые, и из слоновой кости.
Музыка шла невидимо, тонкой иглой дрожала,
Я её ненавидела больше, чем обожала.
Мучили нас бесчувственно, звуками горло раня,
Восемь октав без устали длящегося сиянья.
Тень ночника кургузая падала на страницы.
Выучить сына музыке, чтобы с ней примириться.