Гордый Горного фасад
Первым дерзкий вал встречает.
Не впервые усмиряет
Вод взбесившихся парад.
НОСТАЛЬГИЯ НА МОСТУ
Тройной триолет
(тема с натуры, 1996)
Над серою невской суровой водой -
Грохочут ритмично на стыках трамваи.
Колеблется в такт старый мост разводной.
Над серою невской суровой водой.
Сижу у окна, он вдали проплывает,
Моя ALMA MATER, мой Горный родной.
Над серою невской суровой водой -
Грохочут ритмично на стыках трамваи.
Сижу у окна, он вдали проплывает,
Моя ALMA MATER, мой Горный родной.
Слеза сквозь улыбку – как дождик грибной...
Сижу у окна, – он вдали проплывает.
И прошлое дымкой туманною тает,
В душе проявляется след-не покой...
Сижу у окна, он вдали проплывает,
Моя ALMA MATER, мой Горный родной.
И прошлое дымкой туманною тает,
В душе проявляется след-не покой...
Что было, то было. Прошло. Не обманет.
И прошлое дымкой туманною тает.
Поманит мечтами любви неземной,
Накроет еще раз волною шальной.
И прошлое дымкой туманною тает,
В душе проявляется след-не покой.
Такие вот мысли порой посещают,
В грохочущем пузе набитых трамваев,
Упорно качающих мост разводной...
Когда вспоминается MATER родной.
13 апреля 2013
УЛОВЫ ПАМЯТИ
Мне не хватает документов:
Не составляла дневников.
Нет фотографий, где моменты,
Ни прозных записей, стихов.
Теперь единствен этот кладезь –
Уставший мозг, мой "сундучок"
В нём роюсь, там разнообразие
Улова, лишь закинь крючок.
Закинула. Прошла секунда.
И что-то тащится уже,
Неразличимое покуда,
В тумане, в прошлом мираже.
ДАЛЁКИЙ ВОСХОД
Я с восторгом впивала несказанные краски,
Несказанные краски восходящего дня.
Дуновенье, в котором мне почудилась ласка,
Да, почудилась ласка, овевало меня.
Разгорается день, освещая вершины,
Освещая вершины чудотворным огнём.
И встают из небытия и мечты и руины,
Но руины уже не руины, а дом.
Тот далёкий восход! Жизнь ещё не прожита.
Жизнь пока не прожита – долгий путь предстоит.
Но дорога готова, а душа не открыта.
Не открыта душа для обилья обид.
Через тысячу лет несказанные краски,
Несказанные краски того давнего дня,
Не забыть, не стереть... и волнительной лаской
День грядущий по-прежнему нежит меня.
1962, Бурятия, Джида, производственная практика
В МАРЕВЕ РАЗЛУКИ
Позабылись так давно
Взгляды, голоса и руки.
Скрылось нежности зерно
В зыбком мареве разлуки.
Тропочки прошли раздельно,
Прикоснувшись лишь на миг,
Дав задел стихотворению,
Через годы, напрямик.
Перемолот сотней лет,
За завесой дел, печалей,
Потускнел твой образ дальний.
Но ... в душе остался свет.
***
Вновь оказалась в прошлом, в тишине.
Мозаику событий разбирала,
Как камушки, лежащие на дне,
Под слоем вод прозрачного Байкала.
Ты уезжал в Саяны. При прощанье,
Шутя, сказала: "Жди, приеду через год".
Так сердце в этот миг пообещало
Двум нашим судьбам новый поворот.
1961, Ленинград
***
Байкал. Слюдянка. Ожерелье гор,
Цвета невыразимого заката.
И мы вдвоём. В душе – небесный хор.
Мы счастливы. Ещё не виноваты...
1962, Иркутск
***
Сегодня я скучала не одна.
А если честно – вовсе не скучала.
Я ворошила прошлое до дна,
Где мы вдвоём. Подножье иль начало?..
Мне чудилось, что ты сейчас со мной.
Листаем память, дни перебирая.
А ветер гор звенит тугой струной,
Байкала гладь ероша и лаская.
Послушна под колёсами дорога.
И спины гор смыкаются вдали.
А я ещё девчонка-недотрога,
С мечтами, не распятыми в пыли.
Вокруг просторы, горные громады,
Цветы и камни. Просто красота.
Любовь – как бесконечная награда.
И спрятаны обиды в тень креста...
***
ПОЖЕЛАНИЕ и ОТВЕТ
***
"... не пищать и помнить про рюкзак..."
19 августа 1962, из пожелания мне в день рождения, Иркутск
ОТВЕТ
Я про "рюкзак" не просто помню -
Всю жизнь "тащу" его с собой.
И не пищу, пусть с колоколен
Падение причиняет боль...
ИТОГОВОЕ...
***
... все долгие годы
Прожили мы рядом.
Эстония – "пригород" Ленинграда,
Так близко.
Рукой дотянуться бы можно.
Но я не тянулась –
Не мнилось возможным...
Томилась в застенках
Бескрылая птица -
Любовь, не успевшая
В срок опериться.
Теперь здесь уже и "иная" страна,
Поскольку "иные" пришли времена...
Я СБЕЖАЛА ТОГДА...
Я тебя никогда не увижу.
Ты моих не прочтёшь стихов.
На плече твоём не оплачу
Боль разлуки и сласть оков.
Я сбежала тогда без раздумий,
Ни на йоту не пожалев,
Не кусая до крови губы,
Потому что заглох напев:
Это ложь затрубила в трубы,
Это ты не взглянул в глаза.
И в тишайшем январском небе
Для меня родилась гроза.
От легчайшего дуновения,
От касаний чьих-то иных,
Полу нотой споткнулось пение,
Превратившись в беззвучный крик.
Я сумела уйти, торопилась,
Словно кто-то гнался за мной.
За рукав судьба уводила,
Расстилала мне путь иной.
Я тебя никогда не увижу.
Не спрошу тебя ни о чём.
Что написано за разлукой –
Не прочтём уже. Не прочтём.
Затерялись в долинах звёздных
Наших жизненных хроник листы.
Очень поздно, преступно поздно,
Память вдруг возвела мосты...
***
Обрушила стоп-кран одним движением резким.
И судьбы развела на разные отрезки.
Я чуткой стрелкой боль мечты невыносимой
В тупик перевела. Состав промчался мимо.
Застыли на откосах напрасные надежды,
Услышали берёзы напев колёс не прежний,
Иные города за окнами мелькали,
А губы не тебя при встрече целовали.
Я всё оборвала, ещё не понимая,
Что чувства чистыми навеки сберегаю...
АЛЛЕЯ СНОВ
Я не могла тебя делить
Удерживать в оковах дивных:
Был женский, чуть начатый, путь
Из облаков сплетён наивных.
О прозе жизни невдомёк.
Потом – протори и потери.
Но я закрыла на замок
Тобой распахнутые двери.
И я умела уходить,
Когда едва запахнет фальшью.
Ложь в счастье не хотела длить.
Одна идти сумела дальше.
Так не сложился общий путь.
Всё помню. Вроде не жалею,
Но посещаю, пусть во снах,
В Смоленском кладбище аллею.
Где я одна. Где нет тебя.
И только отголоски чувства.
Так не хватает мастерства,
Так недостаточно искусства,
Чтоб полноценно описать
Все всполохи и все мгновения!
Но есть заклятия печать –
Завещанные сновидения...
НЕ ВПИСАЛОСЬ...
А.Г.
Нет, никогда ты не узнаешь
о том, что я пишу стихи.
И всё качаюсь, всё качаюсь,
на волнах памяти-реки...
Что было суждено и прямо –
то уложилось в мой мирок.
Но нечто тайное, упрямо
всё возникает между строк... (всё путает значение строк...)
...я просто вырвала страницу
из недописанной судьбы.
...исчезли дорогие лица,
затихли шорохи мольбы.
ТЕБЯ СЧИТАЛА ДРУГОМ
Ю.М.
Любил меня. Тебя считала другом.
Приязнь простую принял за любовь,
Когда мечты за мной ходили цугом,
К другому возвращая вновь и вновь.
Я помню миг, когда сказала "Нет" -
Спускался вечер в тихий омут сада.
Ты закурил, но дым от сигарет,
Застыл, чугунной отражен оградой.
И сигарета в пальцах замерла.
Светился огонек в вечернем мраке.
Рука, что было на плечо легла,
Остановилась вдруг на полу взмахе...
"Люблю тебя" – ты тихо произнес.
И я ответила излишне твердо:
"Ты только друг, всё это не всерьез.
И хорошо, когда мужчина гордый..."
Ты не услышал жесткого ответа:
Смутил отсвет моих счастливых глаз.
Но этот свет зажегся не "валету",
А "королю", что был вдали сейчас.
Слух не поверил искреннему: - Нет!
Глаза в глазах прочли совсем иное.
Короткий миг в судьбе прорезал след -
Мы больше не встречались под Луною...
Твой путь, мой путь. Десятки лет...
И мы друг друга позабыли.
В скирды ли, в стройные стога,
Сложили всё, что заслужили.
Но почему же, мне скажи,
Так странно прошлое тревожит?
И правда та, на грани лжи,
Волнует сердце, что негоже...
ПРОСТИ
Ю.М.
Прости мою безжалостную резкость,
Ту искренность не добрую мою.
И этих сожалений неуместность,
В конце пути, в неведомом краю.
Не ты затмил, скалою иль стеною,
И поворот и дальний горизонт.
Но рядом был и верною рукою,
Как рыцарь, щит протягивал, и ... зонт.
Как ты берёг меня от всех напастей,
Как мог терпеть мою любовь к нему...
Когда ослепла я от призрачного счастья,
Ты видел подоплёки кутерьму.
Словам, хлеставшим больно, не поверил:
Иное ты прочёл в моих глазах.
Я позже цену поняла потерям.
И поняла – ты был во многом прав...
Прозрение, как обычно, запоздало.
Я снова резко всё оборвала.
И, не вступая в русла те, что знала,
Путь новый, неизведанный нашла.
Расставлены и вехи, и акценты.
Давно все точки на своих местах.
По всем счетам оплачены проценты:
Прожита жизнь за совесть, не за страх.
Одно осталось – попросить прощение.
За все ошибки, пусть и не со зла.
И это слабое стихотворение –
Напрасных слов летучая зола.
НЕ СУДЬБА
Ю. и А.
ВЫ – МОЯ НЕ СУДЬБА.
Я – НЕ ВАША СУДЬБА.
Эпизоды, пропавшие втуне.
В суете многих дней,
В жерновах бесконечных ночей...
Пыль забот, суеты городьба.
ВЫ – МОЯ НЕ СУДЬБА.
Всё прошло. Не болит.
И смешно покушаться,
Не в делах – даже в мыслях
На что-то решаться...
Я - НЕ ВАША СУДЬБА.
Помню ли имена?
Это – да. Это – да...
А вослед – пустота,тьма,
Туман-пелена...
ВЫ – МОЯ НЕ СУДЬБА.
Я – НЕ ВАША СУДЬБА...
***
Сожженных писем сладкий бред,
Дурман стихов и фотографий,
Ушедших дней хранящих свет -
Всё превратилось в небыль, в накипь...
Покрылось настом ледяным.
И с каждым годом проходящим
Всё дальше уходило сном,
Днём закрывалось настоящим...
Но вдруг вернулось, отлежав полвека,
В забитом и забытом сундуке.
Волнения начались у человека -
От пристани исходной вдалеке...
Нахлынуло, напало, закачало
Заброшенное прошлое моё,
У тихого заснувшее причала.
Покинуло надёжное жильё.
Сто лет прошли, несли свои заботы,
Несли печали, радость бытия.
Уже казалось – там, за поворотом,
И вовсе даже не было тебя...
К чему теперь испытывать волнение?
Смешная блажь, конечно, ни к чему!
Но потянулась нить стихотворений -
К нему, к нему, к нему, к нему... к нему.
РЖАВЫЙ КЛЮЧ
Потаённая дверца души
Открываться никак не хотела:
Заржавевшие петли, ключи -
Провисели полвека без дела.
Я машинного масла нашла -
В добром виде самооправдания.
Петли смазала, ржу отгребла –
Приоткрылись воспоминания.
Плотной кучкой прибрежных камней
Они мирно на полках лежали,
Пылью крытые призрачных дней,
Позабытые было скрижали...
Пыль смахнула. Протёрла слегка
Увлажнённой слезою вуалью –
Приоткрылась небес синева,
Унесённых промчавшейся далью.
...
Я их в руки брала, как на пляже когда-то.
Вспоминала отцветшие зори, закаты.
И чем больше смотрела в глубины камней,
Тем ясней понимала суть тех дней, их теней...
Камни грею в руках, а потом аккуратно
Их на полку сложу. И уже безвозвратно,
И уже на века я закрою ту дверцу.
Ржавый ключ утоплю – в дар остывшему сердцу.