А ветер снова плачет и грустит,
И посылает лету поцелуи,
Где жаворонки падают в зенит
И над Землёй звенят их Аллилуйя.
Июньский ветер, как цветочный вьюн,
Михайловское мне напоминает.
Там Лукоморье есть и кот Баюн,
И дуб зелёный там, и цепь златая.
И Пушкин… Ай, да, Пушкин, сукин сын!
Как ловко он в своём столетнем сайте,
Всем показал Россию средь картин.
«Руслана и Людмилу» почитайте.
Ведь, Лукоморье - наша вся страна,
А дуб зелёный, просто - дом родимый,
И кот Баюн, и солнце, и луна,
И цепь златая сказочная с ними.
Грустит наш ветер, братец-ветерок,
Летит с письмом, как почтальон осенний.
В нём снова - Пушкин. Пишет про оброк.
А песенки поёт уже Есенин.
А ветер снова плачет и грустит.
Как белошвейка, сам того не зная,
Всё ниткой разноцветною блестит,
Воздушный шарф листвою вышивая.
Пурпурным светом, золотым стежком.
Но брат его, холодный ветер зимний,
Зимою прилетит и так легко
Запорошит все летние картины!
Наш ветер вновь заплачет, загрустит,
И вновь пошлёт он лету поцелуи,
Где жаворонки падают в зенит,
А над Землёй звенят их Аллилуя.
Но почему же ветер - то грустит?
Быть может, о великом русском завтра?
Ну, здравствуй ты, мой молодой пиит!
Исправь ошибки, рифмы, сядь за парту!
Исправь свою неправильную речь,
Где падежи - твои проблемы с ленью.
Великий русский - с изразцами печь,
Что нас везёт по щучьему велению.