Лет двадцать пять назад в таком же марте
Был бесконечно ясен белый свет.
Казалось, ни конца, ни края нет
Весне, готовой вскинуться на старте,
Рвануть, насколько хватит мочи, ввысь
За непременной синей птицей в небе,
Связать единой нитью быль и небыль
И над собою прежней вознестись,
Оставив след на выжженной земле,
Глубокий шрам морозной, зимней скорби,
Стать горизонтом невесомо долгим,
Что море растворяет в хрустале,
Звенящем миллиардами лучей
Седого солнца. Изменилось мало.
Лишь время ржавой стрелкой начертало
Вердикт, что утро ночи мудреней.