От лошади он смотрит издалёка… Глаза нездешние… Глубокие…
Из олигархов… в человеки?..
Стучим в кабину:
- Пацаны!.. Ну, сколько?..
Что делать!.. До берёзового колка
Доехали… Притормозили… Сдались…
Сначала просто так… На вскидку дали!..
Потом уехали подальше, в перелесок…
Прошлись по каждой… На охотку… Вместе…
У нас в кошелке было… съесть и выпить…
Потом… скажи: - Запели... Нет, брат… выли!..
Нас привезли… расслабленных… в усадьбу…
С парнями было лучше!.. Им… сказали!..
Один он!.. Кое веки!..
Из олигархов… в человеки?..
Дом уложил… Заснули дети…
С дороги вымыли… Куда нам деться!..
Он с нами… Отлегло от сердца…
Ирбис. Алтайская сага…
Чужих дорог заснеженные горы
И зависающий над пропастью КАМАЗ…
Из бани выбегаю голым.
Назад нас загоняет снежный барс,
- Ирбис!.. Большой… – сказала женщина из местных,
- Не бойся!.. Он мудрее нас с тобой!..
…Нам на полке как раз… прижавшись, места
Достаточно… Я знаю, после бани будет той,
Чеген… и чайник с пьяной рачкой -
Из молока алтайский самогон…
Над чёрным озером подстреленная крачка…
Навар… А мяса только сгон…
Приводит мальчика… Не так уж и раскосый…
И на алтайца вовсе не похож…
А я похожа?.. Жалите, как осы!..
По чёрному купать вас всех пришлось!…
Такой, как ты, мамане семя вбросил,
Уважил раза два… А дальше что ж?..
Смеётся:
- Ну, а ты?.. Как были в осень?
Лет шесть назад?.. Ещё забыли нож?..
Спасибо!.. Подарили мне кормильца…
Охотник будет… Звать Ирбис… Смышлён…
Уже в силки по лесу ловит птицу…
С большим Ирбисом… дружит… Нашёл
Старателя, по золоту… на склоне…
Оттаял в марте… Фото посмотри…
Не ваш?.. Большой не тронул… Не хотели кони
Везти в посёлок!.. Мёртвого побрил,
Обмыл отшельник местный…
Похоронил в распадке у сосны…
Не хорошо!.. Не знаем, кто?.. И бесы
Его… нет-нет… да и приводят в сны…
Ну, всё!.. О грустном!.. Приласкай мальчишку…
Не ровен час!.. Ты тоже был во мне!..
Возьми туес… Я напекла вам пышек
На самом жарком… праведном… огне…
…Ушёл КАМАЗ… За нами камнепадом
Снесло дорогу… Значит, не судьба!..
Ещё родит?.. Не знаю… Не загадывал…
С напарником… Ни спроса, ни суда…
На Чуйский серпантином вниз…
Прощаясь, постояли над Катунью…
С уступа камешки… Как ветер… дунул!..
Большой нас провожал Ирбис…
Обнял… и что-то… шепчет…
Ну, что, подруга!.. Растопи нам баньку...
Для шоферни в усладу превозмочь
Простывшие от дней ледовых гланды
И на подъём звереющую ночь…
Тяжёлый труд… Баранка сводит пальцы…
И цепи накрутив на колесо,
Ты ей в кабине снова улыбаешься,
Хотя мороз уже стянул лицо
В комок на скулы обнажённых нервов...
И ты готов за пальцы укусить её…
Ты знаешь, ты – не первый,
И твой напарник рассказал, что днём
Уже валял хозяйку на матрасах,
Постеленных на лавках в гараже…
Она сама разделась сразу
Т возлежала в неглиже…
Что ж, как привыкнуть, что удел водилы
На перекрёстках жизненных дорог
Для женщин оставаться чудом дивным,
Не властным, что имеет он меж ног
Волнительные миги сладострастия,
Что он не волен, даже не любим,
Но женщины своей полночной властью
Накормят… И посладствуют над ним…
Он словно компенсация за вдовость,
За грех измены бросивших мужей…
Рейс изнурительный и долгий,
День отсыпа… Стук рубящих ножей
На сечку мяса стадного барана,
Шурма, с ним перец, запечённый в ней…
… Встаёшь… чтобы уехать рано…
Опять мальчишка… Он вчерашний день
К тебе упорно заползал в кабину…
Он помогал, когда ты клан на пень
Рессору… И клепал… всё чаще мимо…
Мальца спросил: - Как звать?
Ответил: - Тима…
Ну, да!.. Он тёзка… Наклонилась тень
Ворот тесовых… Подвожу до речки…
Обнял… и что-то… шепчет…
От лошади он смотрит издалёка…
Глаза нездешние… Глубокие…