Карандаш извертелся, выскользнул, покатился -
Он свободнее двигается без пальцев,
Даже как-то выпрямился, загордился,
И решил совсем на полу остаться.
Не вернусь - он думал - в пенал железный,
Не желаю, что б бритва меня строгала,
Я устал, что жизнь должна быть полезной,
Чтоб ее длина меня не пугала.
Он зарылся носом в чужие спины,
Он решил, что нужно развеселиться -
Хорошо, что я стерся до половины,
Я теперь везде смогу поместиться.
Он напудрил грифель сухой известкой,
Провалился в щель между черных досок,
И разговорился со старой розгой,
Самой старой и самой злой из розог -
Ей уже было давно за двести,
Она вся тряслась, когда говорила -
Первый раз встречаю в таком месте
Никому не нужного имбецила,
Как же глупо уйти по своей воле
От возможности стать хоть немного большим,
Чем невкусный корм для клопов и моли
И сухой трухой деревянных крошек.
Он занервничал, но конечно, поздно -
Уж теперь его не искали руки.
Он хотел вернуться и стать серьезным
И не вздрагивать при любом звуке.
Почернел от тоски деревянный стебель,
Заострились черты, похудели даже,
И однажды, передвигая мебель,
Его руки подняли, отряхнув от сажи.
Точно пробуя на стене белой -
Провели линию, провели просто -
И забилось сердце в груди смелой,
И легла дата к отметке роста.
1.03.18