Завяжу на кадык я тесёмки ушанки,
Чтоб она не сползла, не свалилась от бега.
Небо звёздно, и профиль чернеет Варшавки,
Мне б коня, как у половца иль печенега.
Завели БМП, как взревела, бродяга,
Из кустов, как медведь, за бронёй я бегу,
Задыхаясь, спешу в темпе быстрого шага,
Я тяжёл и не молод - быстрей не могу.
Мне бы сесть на броню, пот глаза заливает.
Допыхтел, добежал - да стрелять по кому?
Одна хата горит, БМП догорает
И кругом тишина и Варшавка в дыму.
И все наши лежат, и все ихние - тоже,
И не стонет никто, не зовёт, не свистит...
Я - ушанку долой, мажу сажу по роже...
Как алмазами снег нынче, сволочь, блестит.
А радист смотрит в небо, вот возьму, звякну в ставку,
Что у них тут наметилась брешь в рубеже.
Пусть на картах своих крест кладут на Варшавку -
Вон, избёнка вторая занялась уже.
Положу в два рядка, пусть они остывают:
Восемь хлопцев и наших двенадцать орлов...
Розовеет закат - и такое бывает,
Не успел добежать, хоть был к смерти готов.
Я потом увидал - пулей вспорота шапка,
Я почти-что убит, хоть иных здоровей...
На том свете ребята штурмуют Варшавку,
Будут вечно бежать до тех двух куреней.
И никто не пришёл, я назад, будто шавка,
Псом побитым принёс в штаб печальную весть.
Там махнули рукой: нафига нам Варшавка...
Мы решили, что фронт зафиксируем здесь.