С четырех лет любила Игорешку.Тогда, наверное, отождествляла себя не только с мамой, но и с нашим огромным балконом, который служил мне местом для долгих самостоятельных прогулок. Дружили мы с Игорем, опекал, т.к. был на два года старше. Кареглазый, шустрый украинский мальчик. Мы вместе тайно выращивали в поллитровой банке головастика в лягушку, которую он потом отнес на пионерское озеро. Играли во все мальчишечьи игры и с ним меня невозможно было убить или взять в плен! Это окрыляло.
Над крышей нашего дома, с улицы, возвышался разрушающийся костел св. Эльжбетты без крестов. Игорешке можно было бегать одному на оживленную улицу с дребезжащими трамваями, а я в ожидании его возвращения ко мне, сидела на балконе, разглядывая готические купола и меняющие свои образы облака.
Когда мне исполнилось восемь лет, моим родителям дали квартиру в новом районе. Игорь с своей мамой - тетей Витой, даже был на новоселье и подарил куклу, которую долго хранила, как память.
Больше мы с ним не виделись и спустя десять лет,случайно, в уже действующем отреставрированном костеле, я встретила тетю Виту. В черной косынке.
После школы, провалив экзамен в институт, но имея черный пояс карате, Игорь "для стажа" для поступления, пошел в психиатрическую скорую санитаром. Алкаш в белой горячке на пороге своей квартиры ударил моего Игорешку в печень ножом. Он истек за пару минут.Несколько лет я не знала об этом, но после его перехода, долгие годы снится один и тот же мучительно сладкий и ностальгический сон: я возвращаюсь в их квартиру, хожу по огромному периметру нашего балкона, поднимаюсь на чердак, где были старые игрушки, опять возвращаюсь в комнаты, заглядываю под столы и под панцирные кровати с вышитыми подзорниками - мы там играли. Слышу чудом наши голоса из-за дверей, с визгом радостно пугаем друг друга.
Одно время сон был навязчив, но и очень притягателен тем, что сквозь космическую пыль чердака, изумрудную листву тополей во дворе, струился теплыми и обволакивающими лучами странный свет, от которого не хотелось просыпаться.Я не плакала.