Истомный выдох табака в застои воздуха стремится,
Я помню тебя юной птицей – спрятал в дебрях бардака.
Полночный бред, а я никак. Моя душа порвала струны –
В огромном мире неприступном
Лужи, в них разбитые сердца.
Тусклый взгляд и ровный почерк. Моя жизнь – полночный сон.
Не люблю я кипяточек и довольствуюсь водой.
Мой ответ на все их дрязги – пустота,
Она готовила оладья иногда.
Во хмелю – я будто стая птиц, но я в плену.
Быть может – ты поймёшь за что молю.
Быть может – ты придёшь в июль,
Быть может будет поздно – я умру.
Не верю в слово как календарю.
Видят они то, что в них самих и пусть.
Донимать и видеть ненависть вокруг,
Пустое дело – да и нечем мне рискнуть.
Зябко, ветрено и некуда спешить.
Оставлю в памяти её негласный отблеск –
Она построит тысячу гипотез,
Но истина проста как чистый лист.
Мне сонно, одиноко и бездарно –
Закрыв глаза, там женственная гладь.
Её противная, невкусная помада
И в непристойностях забитая тетрадь.
Весенний отблеск солнечного лика,
Не греет мою душу, ни на дюйм.
Скрежет – исхудалой скрипки,
Не будоражит пепел моих чувств.
Все пройдено, расставлены границы –
И возвышается дубовый требушет.
Во хмелю я будто – стая птиц,
Вне хмеля – одинокий человек.