Из цикла "Масенькие истории большой жизни"
Когда достаточно долго находишься на одном месте, то невольно обретаешь какие-то новые привычки, у тебя появляются любимые уголки и любимые предпочтения. Вот и у меня на нашем пляже от «Nice See Resort» появилась привычка пить по утрам коконат, занимать на день по возможности один и тот же грибочек и обедать в знакомых кафе за одними и теми же столами. В кафе от «Nice See» есть два таких бамбуковых столика, которые располагаются в глубокой тени и на приятном сквознячке.
Вот и в этот раз я пошёл обедать и вернулся – оба мои столика были заняты. За одним из них, уставленным набором тарелок и чашек, обедало почтенное семейство, а за другим сидела в одиночестве пожилая немка, перед которой стояла только большая бутылка с минеральной водой.
– Почему вернулся? – поинтересовалась Лариса и, узнав об обстоятельствах, заключила: – скоро женщина уйдёт и пойдёшь.
– Ну, это навряд ли, она ещё и меня пересидит, а вот семейство вскоре уйдёт.
Так и случилось. Семейство дружно снялось, и я пошёл занимать своё любимое место. За соседним столиком оказалась одинокая немка, а чуть подальше, за соседним с ней столиком молодой немец. Ему только что принесли первое, но он никак не мог к нему приступить. Немка, найдя соотечественника, затеяла с ним увлечённую беседу. И ведь не просто говорила сама, а всякий раз о чём-то спрашивала своего собеседника, и тому приходилось отрываться от трапезы, чтобы ответить.
Это был весьма вежливый и толерантный молодой человек. Видно было, что он был бы не прочь отобедать в тишине и покое, но немка, отхлебнув из бутылки глоток-другой, опять заводила оживленный разговор. Её, что называется, несло, и ей не просто надо было выговориться, это ещё куда ни шло, но ей надо было обязательно услышать чужое мнение, и она то и дело вопрошала о чём-то своего невольного собеседника. Тому уже принесли горячее второе, а он за разговором всё никак не мог справиться с уже остывшим первым.
У меня здесь тоже выработались свои привычки, одна из которых выражалась в том, что в ожидании заказанных блюд, да и во время неторопливого обеда в общей тишине при поглощении пищи, я что-то сочинял, писал, обдумывал, совмещая приятное с полезным, но не в этот раз. Бесконечная скороговорка немки и участливые ответы её собеседника не давали мне никакой возможности сосредоточиться на своём, родном. Немецкий сам по себе язык резкий и не очень для меня приятный, но когда на нём ещё и частят возбуждённо, то он становится совершенно непереносим. И понял я, что толерантность не мой конёк, и лучше на него не садиться, если хочешь чего-то добиться.
А вот молодой человек впитал это качество, по всей видимости, с молоком матери. Он ещё доедал холодное первое, и его ещё ждало уже холодное второе, а тут ему принесли горячее чёрное кофе – толерантность юноши явно уже зашкаливала, чего не скажешь о его собеседнице, у которой этого качества не было, по всей видимости, никогда. Могла бы и потерпеть пока потенциальный собеседник не отобедает со вкусом.
Впервые я за обедом не написал ни строчки, но не расстроился, поскольку получил материал для рассказа. Приблизительно через полчаса после меня отобедал и молодой человек, а немка всё продолжала сидеть за столом и перед ней стояла лишь наполовину опустошенная бутылка минералки – не толерантная хищница ждала своей очередной толерантной жертвы.